А Пол до сих пор горячо любил ее. Несколько лет назад он ушел на пенсию и теперь безвыездно жил в Коннектикуте. Зоя навещала его, когда могла, но он жаловался, что происходит это слишком редко. Казалось, универмаг зажил новой жизнью. Она закупала модели у Кардена, Сен-Лорана, Куррежа, и теперь в Париж она ездила вместе с Мэтью. Он сам оценивал все модели, и ему нравилось останавливаться в отеле «Ритц». В свои двадцать четыре года он отличался восторженностью и озорством – совсем как его мать.
А она, вместо того чтобы уйти на покой, как обещала, когда он приступит к работе, казалось, стала работать еще усерднее.
– У тебя поразительная мать, – говорила Джулия Николаю и, в отличие от остальных невесток, ничуть не лукавила. Время от времени свекровь и невестка обедали вместе, а когда маленькой Зои исполнилось пять лет, Зоя подарила ей первую пачку и балетные тапочки. К тому времени Марине было двадцать два года и она стала звездой первой величины. Ее встречали восторженно повсюду, а в прошлом году она даже танцевала в России. Вернувшись, она с увлечением рассказывала Зое о Ленинграде, бывшем Санкт- Петербурге, она видела Зимний дворец и даже побывала в Мариинском театре. На глаза Зои навернулись слезы… Это было похоже на осуществление мечты… Она покинула родину более пятидесяти лет назад, и вот теперь там побывала Марина. Зоя любила говорить, что сама обязательно поедет в Россию, но не сейчас, а когда совсем состарится.
– И когда же это будет, мама? – пошутил Николай в день ее семидесятилетия. – Я старею быстрее, чем ты. Мне почти пятьдесят. Беда в том, что тебе твой возраст не дашь, я же вполне выгляжу на свой.
– Не говори глупости, Николай, у меня вид древней старухи. – Но, как ни странно, это было не так.
Зоя до сих пор оставалась красивой; рыжие волосы стали белыми, но всегда были изысканно уложены, а элегантные костюмы и облегающие платья подчеркивали все еще безупречную фигуру. Для всех, кто знал ее, она была объектом зависти, источником вдохновения. Люди все еще приходили в универмаг и спрашивали графиню Зою. Мэтью постоянно рассказывал смешные истории о покупателях, которые настаивали, что должны увидеть ее.
– Я почти как Лувр, – сухо сказала Зоя, – только чуть поменьше.
– Не будь слишком скромной, мама. Без тебя универмаг ничто.
Но это уже не соответствовало действительности.
Мэтью внедрил новые методы торговли – все то, чему его учили в школе бизнеса, и за первые пять лет его работы торговый оборот универмага удвоился. Он придумал новые духи, которые, конечно же, назывались «Графиня Зоя», и за следующие пять лет их доход удвоился вновь. К 1974 году «Графиня Зоя» – женщина и универмаг стали легендой.
Но вместе с легендой возникли и предложения, которые интересовали Мэтью, но приводили в ужас его мать. Многие компании захотели купить универмаг, например, компания по производству ликеров, компания, торгующая консервами; они желали расширить сферу своих капиталовложений. Мэтью пришел в контору Николая, чтобы обсудить это с ним, и два брата совещались несколько дней. Николай удивлялся тому, что такие предложения не поступили раньше.
– Это твоя заслуга, – сказал Николай, с любовью глядя на своего младшего брата. Но Мэтью только качал головой и быстро ходил по кабинету. Он всегда был в движении. Он брал книги, разглядывал вещи в книжном шкафу своего брата, а затем повернулся, снова посмотрел на него и сказал:
– Нет, Ник. Это ее заслуга. Моя – только духи.
– Это не совсем так. Я видел цифры.
– Это неважно. Но что мы скажем маме? Я знаю, что она подумает. Мне тридцать пять, я могу найти другую работу. Маме семьдесят пять, для нее все будет кончено.
– Я в этом не уверен. – Николай взвешивал все «за» и «против». С деловой точки зрения эти предложения были слишком заманчивы, чтобы от них отказываться, особенно одно, которое понравилось им обоим.
В соответствии с этим предложением Мэтью оставался на пять лет работать в универмаге в качестве директора и консультанта и всем им, включая Зою, выплачивались огромные суммы денег. Но они оба знали, что их мать интересуют совсем не деньги. Только универмаг, клиенты и бурная деятельность.
– Я думаю, она оценит значение этих предложений. – Николай надеялся на это, но Мэтью только засмеялся и опустился в кожаное кресло.
– Ты не знаешь нашу маму. Она будет оскорблена до глубины души. Вот об этом нам стоит подумать.
Я не хочу огорчать ее. В таком возрасте это может и убить.
– Об этом тоже надо подумать, – задумчиво сказал Николай. – Нельзя рассчитывать, что в семьдесят пять лет она не захочет все еще оставаться там. Когда ее не будет, обстановка в универмаге изменится. Чувствуешь, как все оживает, когда входит она?
Зоя по-прежнему каждый день ходила на работу, хотя теперь ровно в пять шофер отвозил ее домой.
Несколько лет назад Николай настоял на этом, и она благосклонно согласилась. Но каждое утро она появлялась на работе ровно в девять – что бы ни было.
– Необходимо поговорить с ней, – решил Мэтью.
Но когда разговор наконец состоялся, Зоя вышла из себя, как он и предсказывал. – Мама, пожалуйста, – умолял он, – посмотри, что они нам предлагают. – Зоя смерила его ледяным взглядом, которому могла бы позавидовать ее мать.
– Что-то я не совсем понимаю… Мы вдруг обнищали или жадничаем? – Она вопросительно посмотрела на своего сына, и Мэтью засмеялся. С ней невозможно было спорить. И все же он горячо любил ее. Последние пять лет он жил с женщиной, которую любил только за то, что она русская по происхождению, с рыжими волосами и очень похожа на Зою.
– Я знаю, что это совсем по Фрейду, – не раз признавался он. Но она действительно была великолепна, остроумна и очень сексуальна. Такая же, как и его мать.
