Вот тут в мозгу Герарда Гавриловича все сразу, как от вспышки молнии, и сложилось в цельную картину. Неместная девушка… Знакомство… Компрометирующее поведение под фотокамерой в специально оборудованном для этого помещении… Дело о шантаже…
Мотя, надо отдать ему должное, пришел в себя первым. Пока Гонсо представлял в своем мозгу огненные письмена с отчетом о раскрытии гнусного преступления, Мотя кинулся к двери и принялся дрожащими руками поворачивать непослушный ключ.
Тут и Герард Гаврилович пришел в себя. Шантажиста надо было задерживать прямо тут, на месте преступления, вместе с фотоаппаратом!
– Блудаков, я вас узнал! – вскричал он и бросился к черной дыре, оставшейся от разбитого зеркала.
Мотя, не оборачиваясь, в ужасе боролся с непослушным ключом.
Гонсо хотел единым махом перемахнуть через барьер стены, отделявший его от Моти, но не тут-то было. Из рамы зеркала торчало несколько острых обломков стекла, и Герард Гаврилович порезал себе руку и ободрал щеку.
Когда он со второй попытки проник в соседнее помещение, Блудакова там уже не было. Ему удалось не только открыть дверь и выкатиться из комнаты, но и запереть ее снаружи.
Пока Герард Гаврилович, весь в крови, в разодранной рубахе, безуспешно бился всем телом о запертую дверь, Маша, так и не встав из-за стола, с любопытством наблюдала за ним. И только когда обессиленный Гонсо, поняв бесполезность своих попыток высадить дверь, наконец обратил свой пылающий праведным гневом взор на нее, Маша встала, закинула сумочку на плечо, отсалютовала Герарду Гавриловичу бокалом с шампанским, издевательски неторопливо допила вино, безмятежно произнесла: «Чао, господин прокурорский работник!» – и каблучки ее весело застучали по ступеням лестницы.
Ошеломленный всем происшедшим, Гонсо перелез обратно в комнату, подошел к окну и увидел, как Маша летящей стремительной походкой пересекает улицу, садится в поджидающий ее автомобиль и исчезает из виду.
Тяжело дыша, путаясь в обрывках мыслей, Герард Гаврилович опустился на стул, и в этот момент по лестнице загрохотали чьи-то шаги, и его затуманившемуся взору предстала голова веселого капитана Мурлатова, внимательно оглядывавшая разгромленное помещение. Прямо как голова Ромы Незабудько из рассказа Туза, вдруг вспомнил ни к селу ни к городу Гонсо. Только в фуражке.
Убедившись, что ничего угрожающего там не происходит, капитан Мурлатов переместился в кабинет уже окончательно. Вслед за ним появился насупленный Шламбаум.
– Никак Герард Гаврилович! – игриво воскликнул капитан. – Вот уж не ожидал! В такой обстановке, в таком виде…
Вид у Герарда Гавриловича был, что и говорить, героический – порезы на лице, на руках, распоротая рубашка…
– Вот интересно, чем вы тут занимались? – продолжал балагурить капитан, цепкими и холодными глазами осматривая помещение. Шламбаум, все это время внимательно изучавший богатый стол, вдруг удовлетворенно констатировал:
– Днем с вином!
– А вы как тут оказались, капитан? – с угрюмой подозрительностью осведомился Гонсо.
Появление Мурлатова сразу насторожило его. Капитан все время, как в истории с дедом Кресало, появлялся нежданно-негаданно, а потом на голову Гонсо сыпались неприятности.
– А мы с лейтенантом Кардупой мимо проезжали после завершения одной серьезной операции по пресечению преступных действий преступных элементов, – радостно рассказал капитан, мотнув головой в сторону Шламбаума. – Титыч, подтверди!
Шламбаум, который не мог оторвать глаз от уставленного закусками стола, посмотрел на Гонсо отсутствующим взором.
– Взяли гадов, – наконец сказал он. – От нас спасения никому нет. И не может быть, – вдруг добавил он, подозрительно уставившись на Гонсо.
– Так что едем мы с операции, – продолжил свою историю капитан, – смотрю – у меня сигареты кончились. Дай, думаю, заскочу в бар – куплю. Я ведь, Герард Гаврилович, важный теперь стал – курю только «Винстон», а его в городе не всегда найдешь. А здесь в баре он всегда есть.
Тут капитан достал из кармана пачку сигарет и показал ее Гонсо. Это был действительно «Винстон».
– А лейтенант со мной зашел, – продолжал свой доклад Мурлатов, хотя поведением Шламбаума Гонсо никак не интересовался. – Ему захотелось холодной кока-колы попить. Любит он почему-то эту гадость. Я вот в рот не беру, мне она мылом пахнет, а он, представьте себе, может несколько бутылок сразу выпить. Ну чистый ребенок!.. Так что заправляемся мы табачком да провизией, и вдруг сверху грохот, стекла битые звенят, топот! А потом слетает по лестнице прелестная девица, пробегает мимо нас с криком: «Там дерутся, убивают!» И тут же скрывается от наших изумленных взоров. Ну, служба есть служба, и мы рванули наверх. И натыкаемся на вас! А вы в таком виде…
– Капитан, – несколько придя в себя, прервал Гонсо говорливого Мурлатова. – Мне надо поговорить с вами наедине. Тут серьезное дело.
– Ну, понятно, просто так вы же среди рабочего дня шампанское пить с девицами не будете! – сколотил серьезную рожу капитан. И махнул рукой Шламбауму: – Титыч, ты подожди нас в машине. Я думаю, мы товарища прокурора в таком положении не бросим, доставим по назначению…
– Доставим по предназначению, как голубя, – пробурчал Шламбаум, с трудом отводя глаза от соблазнительных блюд. А потом махнул рукой и, ни на кого не глядя, стал запихивать в рот куски ветчины.
– Ну, дитя, дитя! – бессильно развел руками капитан.
– А чего добру пропадать, – с трудом проговорил набитым ртом Шламбаум. – И в чужом пиру – веселье.
И тут на него напала оглушительная икота. Он икал так, что становилось страшно. Пытаясь сдержать икоту, Шламбаум намертво сцепил зубы, и лицо его стало напоминать лицо каменного идола, только из глаз катились слезы. Капитан вздохнул, налил полный фужер шампанского и протянул его Шламбауму. Тот принялся гулко хлебать.
– Не сердитесь, Герард Гаврилович, – извиняющимся голосом произнес капитан, в глазах которого явно бегали чертики. – Но что с ним сделаешь? Ну, вот уродился!
Шламбаум наконец остановился, глубоко вздохнул, вытер мокрые глаза и, не говоря ни слова, вышел из кабинета.
Оставшись с глазу на глаз с капитаном Мурлатовым, Герард Гаврилович решил не тянуть кота за хвост.
– Капитан, вы, конечно, в курсе того, что в городе действует шайка шантажистов, вымогающая деньги у состоятельных людей, заманивая их детей в компрометирующие ситуации!
– Ну, слухов-то, конечно, много разных ходит, – уклончиво сказал капитан. – Только вы тут при чем, Герард Гаврилович? Вас-то зачем им компрометировать? Детей у вас вроде нет. Сильно состоятельным человеком вас, извините великодушно, не назовешь… Или припрятаны где-то и дети, и капиталы, а?
Капитан игриво подмигнул, а Герард Гаврилович сразу почувствовал всю резонность его вопросов.
– Значит, я им дорогу перешел. Или даже вышел на след! – вскричал он.
– Ну, допустим… – милостиво согласился капитан. – И что же тут произошло? Неужели стоило из-за этого зеркала бить?
– Зеркало я разбил случайно. Просто неловко дернул рукой!
– Ага, прямо как в парикмахерской, – безжалостно напомнил Мурлатов.
Герард Гаврилович стиснул зубы. Но все-таки продолжил:
– Благодаря этому я обнаружил в комнате, которая скрывалась за зеркалом, человека с камерой!
– И?
– Я знаю этого человека. Это – Блудаков, помощник адвоката Шкиля.
– Ага, – задумчиво сказал капитан. – Мотя Блудаков… Вернее, человек, похожий на Блудакова. Ведь задержать его вам не удалось, и потому нельзя утверждать однозначно, что это был именно Мотя…
