— Об этом не тревожься, Багг. Как только они узнают, что ты обещаешь делать, подумают, что ты непременно проиграешь. И будут игнорировать. Пока у тебя дело не выгорит.
— Я вот тут подумал.
— О чем?
— Дайте-ка рубашку назад.
— Я готов согласиться. Найди еще шерсти. Лучше того же цвета, хотя необязательно. В любом случае, сегодня вечер встречи с тремя подружками.
— Риск.
— Мы должны быть осторожными.
— Как всегда. Шерсть я украду.
Теол закатал рукава до локтя. — Я вернусь и заберу тебя. Пока почисти в доме.
— Если времени хватит.
Теол поднялся на крышу.
Солнце стало красноватым, уходя за горизонт, и мягким сиянием омыло окружающие его дом здания. На Третьем Ярусе двое художников установили мольберты, соревнуясь в отображении Теола и его кровати. Он помахал рукой, что вызвало жаркие споры, затем развалился на согретый солнцем матрац. Уставился в темнеющее небо.
Сегодня на Топляках он видел брата. На другой стороне канала, беседующего с Геруном Эбериктом. Прошли слухи, что Герун поедет с делегацией к Тисте Эдур. Король желал удалить буйного подданного из города.
Проблема золота — в том, как оно умеет красться. Туда, куда не проникнет ничто иное. Оно сочится из тайн, заливает то, что казалось безжизненными трещинами. Оно блестит именно тогда, когда должно бы остаться незамеченным. Нагло, как сорняк между камней мостовой; и если кто-то желает, он сможет проследить корни до самых глубин. Неожиданные траты сотоварищей убитых наемников, за которыми вскоре — но не очень скоро — последовали необъяснимые закрытия предприятий. Странные уходы, когда королевским следователям некого стало допрашивать, пытать, выявляя истоки заговора. Попытка покушения — сложное дело, особенно когда объектом становится сам король. Необычный, почти необъяснимый успех — дойти до самой спальни Дисканара, встать над его телом. Один миг до причинения смерти. Тот волшебник никогда прежде не показывал выдающихся умений в магических искусствах. Заговорить песок, заполнить им легкие двух человек — это вершина магии.
Природное любопытство и поиск возможной выгоды — вот что толкало Теола. Он здорово опередил королевских следователей. Обнаружив, что целое состояние было потрачено на конспирацию, сокрытие следов.
Ясно, что только сам Герун Эберикт знал полную схему. Его наемники не могли подумать, что наниматель нападет на них. Убьет их. Они отбивались, и одному почти удалось. Финед все еще носит шрамы — рваные губы, выбитые зубы — чтобы всем показывать близость смерти.
Иммунитет от преследования. Теперь Эберикт может сделать что хочет с кем хочет. Судья и палач для преступлений реальных и вымышленных, для грехов и больших и малых. Теол почти восхищался этим человеком. Его решимостью, но не методами. Изобретение и реализация такой схемы требовало такой дерзости, что дух захватывает.
Нет сомнения, у Брюса было к нему официальное дело. Королевский Поборник.
Ибо если Теол и имел настоящего врага, противника, равного по уму — так казалось — и превосходящего в подлости, это был финед Герун Эберикт, обладатель Королевской Вольности.
А он вынюхивает, простирает руки. Безопаснее считать — Герун знает, что Теол не так беспомощен, как кажется всем остальным. Не совсем… инертен.
Еще одна складка на мятом, запутанном гобелене. Надо обдумать.
Герун неуязвим для закона. Но враги у него есть. К своему счастью, он чертовски хорош с мечом, а сон его охраняют двенадцать тертых охранников, дальних его родственников. Говорили, что особняк финеда неприступен, имеет арсенал, аптеку с опытным алхимиком, составляющим яды и противоядия, а также большие конюшни и собственный источник воды. Судя по всему, Герун спланировал защиту от любых неожиданностей.
Иногда самое лучшее решение — самое простое и очевидное. Увидел сорняк между плит… выдери его.
— Багг!
Снизу отозвался слабый голос: — Чего?
— Кто поддержал ставку Геруна?
Всклокоченная голова слуги показалась из люка. — Вы уже знаете, ведь это ваш человек. Турбл. Если только он еще не умер… от сердечного приступа или самоубийства.
— Турбл? Даже не мечтай. Догадываюсь, он собирает вещички. Срочная поездка на Внешние Острова.
— Он не выйдет за ворота города.
— Ты думаешь, Герун у него на хвосте?
— А разве нет? С таким выигрышем?
Теол нахмурился. — Я все же склонен полагать, что самоубийство покажется Турблу лучшим выходом. Неожиданно, да, но тут такое потрясение. Припоминаю, родни у него нет. Так что долги умрут вместе с ним.
— А у Геруна не будет восьми сотен доков.
— От такого он только раз моргнет. Этот человек стоит пик, а может, больше.
— Вы не знаете?
— Ну, я говорил абстрактно. Конечно, знаю до последнего дока. Нет, до последнего кроша. В любом случае я говорю, или, скорее, предрекаю, что его потрясет не потеря восьми сотен, а бегство. Единственный путь, по которому Герун не поспешит в погоню — по крайней мере, добровольно. Самоубийство. Итак, Турбл убьет себя.
— Сомневаюсь, что он решится.
— Нет, возможно, нет. Мы ему поможем, Багг. Иди к Водоворотам. Найди подходящий труп. Свежий, еще не высосанный. Возьми у Турбла две бутыли крови и поменяй…
— Что это будет? Огонь? Кто же кончает с собой сжиганием?
— Огонь будет неожиданным следствием разлития масла из упавшей лампы. Упавшей при самоубийстве. Тело обгорит до неузнаваемости, но скрайверы вынюхают владельца крови. Ведь так они работают?
— Вены человека не лгут.
— Точно. Значит, они смогут.
— Нет, если вы достаточно безумны, чтобы выкачать из трупа кровь и залить другую.
— Жуткое занятие. Готовься, Багг.
Сухое лицо в люке скривилось. — А Турбл?
— Мы вывезем его обычным путем. Он всегда мечтал съездить на рыбалку. Посади в подкоп кого- нибудь на случай, если он сорвется раньше времени. Стражники Геруна станут нашими лучшими свидетелями. Ах, финед завертится, как на шампуре.
— Думаете, это разумно?
— Выбора нет. Лишь он может меня остановить. Так что я должен сделать это первым.
— Если он почует, откуда…
— Тогда я мертвец.
— А я безработный.
— Чепуха. Подружки тебя поддержат. К тому же ты мой бенефициарий. Негласный.
— Следовало ли мне об этом говорить?
— Почему нет? Да я соврал.
