– Привет, милый.
Она встала, чтобы поздороваться с мужем, но улыбка застыла на ее лице, когда она подняла на него глаза.
– Что случилось? Я все проверила, мне показалось, что все в порядке…
Но было совершенно очевидно, что произошло нечто ужасное.
– Слушай, ты вообще соображаешь, что делаешь? Ты же выставляешь меня дураком перед всем Парижем!
– Боже мой, Анри, о чем ты?
– О том, что тебя сегодня видели в «Ритце», где ты обедала с мужчиной. Неужели ты вообразила, что надежно спряталась?
Александра сильно побледнела, но абсолютно спокойно объяснила:
– Если бы я имела намерение прятаться, то вряд ли пошла бы в «Ритц». Это был деловой обед с человеком, который прибыл сюда из Нью-Йорка в связи с делами моей мамы.
– Я слышал об этом вчера. Дважды это у тебя не получится. Но твое вчерашнее поведение становится понятным. Ты перестала соображать, совсем потеряла голову. Так вот, я не собираюсь терпеть такого оскорбления. Завтра же утром ты уедешь в Кап-Ферра.
Он хотел наказать ее, как непослушного ребенка. Несправедливость его обвинений возмутила Александру до слез.
– Анри, я тебя никогда не обманывала. Ты должен мне верить.
Она не решалась подойти к нему, и они стояли в разных концах комнаты: Александра в глухом отчаянии, а ее супруг в бешенстве.
– Я тебе верил до сих пор. Но ты не можешь рассчитывать, что поверю в данном случае.
– Но это правда!
– Не убеждай меня. А твоей матери я скажу, что думаю по поводу дымовых завес, которыми она тебя прикрывает. Я не желаю нынешним летом видеть ее в Кап-Ферра.
– Анри, это же несправедливо. Она хочет повидать девочек.
– Надо было раньше думать, до того, как она стала помогать тебе встречаться с любовниками.
– У меня нет никаких любовников! – повысила голос Александра. – И мама тут ни при чем…
Анри медленно приближался к супруге со странным выражением в глазах. Александра опустилась на стул, подавленная и несчастная.
– Это…
– Так что же это за дела?
Он грубо приподнял ее за подбородок, чтобы заглянуть в лицо, так как знал, что она не сказала всей правды.
Однако Александра не могла ее сказать. Она понимала, что сделала бы этим только хуже.
– Я сейчас не могу объяснить тебе. Это конфиденциальные дела, касающиеся моих родителей.
Она выглядела бледной и подавленной. Анри, чувствуя, что одержал очередную победу, направился вон из комнаты, но в дверях обернулся и еще раз посмотрел на нее:
– Я не ожидал от тебя такого, Александра. Чтобы это больше не повторялось, не то ты отправишься обратно, в дом своей матери, без дочерей. Завтра к полудню вещи для поездки на Ривьеру должны быть собраны.
С этими словами он хлопнул дверью ее спальни.
Александра не смогла сдержать рыданий. Она так приятно и совершенно невинно провела время с Джоном, а Анри подозревает ее в супружеской измене.
Вдруг Александра осознала, что должна позвонить Джону, и, торопливо подойдя к письменному столу, набрала номер «Бристоля».
К счастью, он был у себя. Александра сообщила, что вынуждена раньше уехать в Кап-Ферра, продиктовала новый телефон и еще раз поблагодарила за ленч, не сказав, конечно, что ей пришлось только что выслушать от мужа.
– Я надеюсь, что мы прощаемся ненадолго.
– Я тоже.
Александра смутилась от этого признания. «Джон такой добрый и отзывчивый, – подумала она, – но у него своя жизнь, а у меня своя. У меня и без него проблем хватает».
– Я позвоню тебе, как только что-то узнаю.
– Спасибо, Джон. Счастливого пути.
– Спасибо. Я улетаю завтра утром.
Джон надеялся попасть на ночной рейс, но слишком поздно вернулся с ленча и, не желая впопыхах собирать вещи и мчаться в аэропорт, решил, что еще одна ночь в Париже ничего не изменит.
После обеда с Александрой он пребывал в прекрасном настроении, когда же позвонил Саше, та стала снова жаловаться на зануду-хореографа, и Джону вдруг расхотелось торопиться в Нью-Йорк. Он планировал
