Младший брат ступил на неверную тропу; теперь на другую, но тоже неверную тропу ступила она сама. Надежды нет.
Бормотание Бридтока внезапно прервалось вздохом. Он привстал в кресле, глаза его расширились.
По телу Торахвель прошло содрогание. — Что такое? — спросила она.
Старик встал. — Она вызвала нас.
'Наверное, я сошла с ума. Что есть в этой жизни, ради чего стоит жить? Почему я все цепляюсь за край Бездны, когда она манит самым желанным? Забвением. Концом. Боги… покончить со всем…' — Не просто вызвала, — сказала она. — Ты выглядишь… потрясенным.
Не отвечая и не поднимая глаз, мужчина вышел в коридор. Торахвель следовала за ним, вполголоса ругаясь.
Однажды, давным-давно, братец — ему было лет пять, и он еще не взрастил в себе зло — с плачем проснулся посреди ночи, и она села у кровати, чтобы успокоить его. Наивные слова раскрыли суть кошмарного сна. Он умер, но все же шагал по миру, ибо что-то позабыл. Позабыл и не мог вспомнить, как ни старался. Труп его бродил с вопросом на устах, обреченный задавать его всем, кто попадался на пути. 'Что? Что я забыл?'
Трудно поверить, что дрожащий в ее объятиях испуганный, большеглазый мальчик через несколько лет стал мерзким бузотером.
Может быть — так думала она, спеша за развевающимися одеждами Бридтока — за эти годы Бен Адэфон Делат вспомнил всё. А может, он тоже стал подобием трупа, слоняющегося по миру смертных. Как она сама.
'Зачем жить?'
— Я думал, день для того, чтобы спать, — пробурчал Бутыл, когда сержант снова потянул его за руку. Солдат снова сказал себе, что тень от валуна, в которой он скрючился, позволяет ему остаться в живых. Сегодня самый жаркий день. Насекомые жарились на раскаленных камнях, хитиновые шкурки разлетались, как шелуха семечек. Всё молчало, всё замерло. Отряд охвачен видениями, вызванными жаждой. Бутыл уже не в первый раз засыпал; вот и сейчас сон тянет к нему тугие, вялые объятья.
Если бы клятый Скрипач не приставал…
— Идем со мной, Бутыл. Вставай.
— Если ты, сержант, нашел флягу с холодной водицей, я твой. Иначе…
Скрипач поднял его и потащил за руку. Маг едва видел землю под ногами; язык его стал клубком жеваных шнурков. Прочь с дороги, между источенных ветрами скал, туда и сюда. Почти ослепнув от яркого солнца, он не сразу заметил: они встали на ровном песке, в круге валунов, и тут их поджидают двое.
Сердце живее забилось в груди. Сидящий со скрещенными ногами — Быстрый Бен. Справа от него присел ассасин Калам — на руках потертые черные перчатки, кинжалы прижаты лезвиями к предплечьям. Казалось, он готов кого-нибудь убить. Впрочем, Бутыл заподозрил, что это обычное выражение его лица.
Быстрый Бен смотрел на него лениво, но угрожающе. Будто леопард, играющий с раненым зайцем. Но в его взоре таилось кое-что еще. Страх?
Обменявшись взглядами с Верховным Магом, Бутыл заметил на песке коллекцию кукол. И непроизвольно дернулся вперед.
— Древнее искусство, — заметил Бен. — Солдат, ты ведь с ним знаком?
— Вы в тупике, — отвечал Бутыл.
Маг вскинул брови и обменялся с Каламом непроницаемыми взглядами. — Да, в тупике. Как ты понял? И почему так… быстро?
Бутыл пожал плечами.
Быстрый Бен скривился, услышав веселое хмыканье Скрипача: — Ну ладно, клятый чертенок. Есть мысли, что нам еще сделать?
Бутыл провел рукой по грязным остаткам волос: — Скажите сначала, что вы пытаетесь сделать.
— Не твое дурацкое дело, солдат!
Бутыл со вздохом сел на песок, принимая ту же позу, что человек перед ним. Изучил фигурки, ткнул в одну: — Кто она?
Быстрый Бен вздрогнул: — Я не знал, что это 'она'.
— Догадываюсь, что ее вы сделали первой. Похоже, вы проснулись от дурного сна, не понимая, в чем дело, но где-то что-то не так, это связано с вот этой женщиной. Думаю, она ваша родственница. Мать? Дочь? Сестра? Да, сестра. Она думала о вас. Недавно. Много. Поглядите на россыпь теней вокруг нее — будто стоит в траве… только травы тут нет, и россыпь принадлежит чему-то иному.
— Раздави Худ мои яйца, — прошипел Бен. Его взор метался по расставленным куклам. Казалось, он растерял все высокомерие. — Торахвель? Во что она вляпалась, во имя Бездны? И почему все другие не могут бросить на нее тень?
Бутыл поскреб бородку, заметил вшу, поймал и сбросил ее.
Калам вздрогнул и ругнулся: — Смотри у меня!
— Извините. — Бутыл показал на другую куклу, в черном шелке. Казалось, она отбрасывает две тени — будто две вороны сидят на плечах. — Это Апсалар? Она участница событий, но не сейчас. Думаю, она намеревалась пересечься с вашей сестрой, но не получается. Ее намерение не исполнено, и радуйтесь этому. Этот — Котиллион и да, он танцует чертов котильон, но вся его роль — сбросить с горы первый камешек, и пусть лавина рушится на тех, кто обречен. Итак, вы были правы, избирая Дом Теней. Инстинкт? Неважно. Он — ваша проблема. — Он указал на другую куклу, в черном плаще с капюшоном.
Быстрый Бен моргнул и нахмурил брови: — Вряд ли. Это Темный Трон, он в центре событий. С ним все связано. И это не просто инстинкт, черт тебя дери!
— О, он точно в центре, но видите: его тень не касается…
— Знаю, что не касается! Потому что стоит не там, где надо!
Бутыл протянул руку и схватил куклу.
Быстрый Бен начал с рычанием подниматься; Скрипач толкнул его назад.
— Убери лапы, сапер, — проговорил колдун, но довольно тихим тоном.
— Я предупреждал, — ответил сержант. — Разве нет? — Он отдернул руку и Бен сел так, словно на плечи ему давил незримый груз.
Тем временем Бутыл торопливо переделывал куклу, сгибал проволочки рук и ног. Сам он редко их применял — слишком дорогой материал — но сейчас кукла оказалась весьма удобной. Удовлетворившись, он поставил ее на прежнее место.
Все молчали, взирая на фигурку Темного Трона на четвереньках, с поднятыми правой рукой и левой ногой — кукла будто вытянулась, стремясь вперед, с трудом сохраняя равновесие. Тень ее на палец не достала до куклы Торахвели Делат.
'Темный Трон… теперь изменился…'
Калам прошептал: — Чуть — чуть, но не…
Бутыл скрестил руки на груди и опустился спиной на песок. — Погоди… — сказал он и сомкнул глаза, мгновенно спадая в забытье.
Скорчившийся рядом с Беном Скрипач протяжно вздохнул.
Колдун с трудом оторвался от созерцания Темного Трона и блеснул глазами: — Скрип, он был в полусне.
Сержант пожал плечами.
— Нет, продолжил маг, — ты не понял. Полусон. Кто-то в нем. Был в нем. Имеешь ли ты понятие, как далеко тянется симпатическая магия? К самому началу. К первом проблеску, Скрип. Проблеску сознания. Рождению разума. Ты понял меня?
— Ты ясен, как нынешняя луна, — скривил губы сапер.
— Эрес'алы, Распрямившиеся. Прежде чем по миру прошел первый человек, прежде Имассов, даже прежде К'чайн Че'малле. Скрипач, здесь была Эрес. Сейчас. Самолично. В нем.
Сапер бросил взгляд назад, на Темного Трона. Он на четырех ногах, он бежит — но тень, им
