что почти не снимаемы, если уцепятся за что-либо или за кого-либо. Колючая шелуха потом высохнет, сморщится и упадет — но к этому времени носитель успеет уйти далеко. Таковы и слухи. Их зубья цепляются не за одного носителя, а передаются по цепочке. 'А когда подойдет нужное время и они окажутся на местах… что тогда? Что развернется по приказу Реля?' Жемчугу не хотелось и думать об этом.
Но и не думать он не мог. Слишком был испуган.
— Коготь, поговорите с ним.
— С ним? Не могу понять, кого вы имеете в виду, жрец. Как не могу измерить глубину ваших замыслов. Тайскренн вам не друг…
— И не дурак, Коготь. Наш Тайскренн смотрит далеко вперед. Нет, я не побуждаю вас убеждать Верховного Мага Империи. Его позиции стали еще более шаткими. Вы желаете другого мнения? Тогда настоятельно рекомендую сойти в катакомбы и поговорить с Корболо Домом. Вы не выслушали его версию. Скромно советую сделать это сейчас.
Жемчуг уже не смотрел на сцену ливня за стеклом. — Разумеется. Он на самом деле агент Лейсин, хотя выглядел сражающимся за дело Ша'ик. Его Собакодавы готовились повернуться против Ша'ик и сокрушить ее, в том числе убить Тоблакая и Леомена Молотильщика. Но потом, во время Собачьей Упряжки, он наткнулся на измену более опасную. О да, Маллик Рель, я понимаю, что вы и он вывернулись — представляю, вам пришлось долго и упорно трудиться во время многочисленных 'тайных' встреч в катакомбах. Да, я знаю о них — Коготь остался вне вашего контроля, и таким и останется. Уверяю вас!
— Лучше подумайте над моими скромными предложениями, Коготь, — свистящим голосом произнес жрец. — Ради блага вашей секты.
'Ради блага… О боги, он уже угрожает Когтю! Как далеко зашло безумие? Нужно переговорить с Супером — или уже поздно?..'
— Дождь, — пришепетывал сзади Маллик Рель, — поднимает уровень морей. Не так ли?
Глава 18
Правда давит, и я уже вижу, как мы отворачиваемся. Но, друзья мои, от истины не убежишь.
Ризанская ящерица прилепилась к косым складкам имперского штандарта; забыв голод, жизнь и тлеющую внутри искру, они внимательно слушала долгую беседу.
Дромон пробирался между транспортных судов, ведя на буксире изящный боевой корабль с черным корпусом; с берега за ними наблюдали Адъюнкт, адмирал Нок, а также Кулак Кенеб, Быстрый Бен и Калам Мекхар. До прибытия сержанта Геслера и капрала Буяна они изредка перебрасывались словами; но теперь разговор пошел более интересный.
Адъюнкт, — приветствовал Тавору Геслер. — Это наше суденышко. Это 'Силанда'!
Адмирал окинул взором золотистого моряка. — Сержант, я так понял, вы утверждаете, что ходили на этом мерзком корабле?
Кивок. — Да, с двумя взводами. Что до команды на веслах… ну, когда нужно грести, они гребут.
Буян добавил: — Мы пробыли среди них долго, чтобы не пугаться, сэр; сейчас даже Геслер не подпрыгивает каждый раз, как поглядит в свое серебряное зеркальце. И головы не пускают нам мурашей по коже. Уже нет…
— Кончай болтать как моряк, адьютант Буян, — сказал Нок.
В колючей рыжей бороде проглянула улыбка: — Адмирал, я больше не адьютант.
Нок поднял брови. — Значит, звание наделяет умом?
— Так точно, сэр, — кивнул Буян. — Вот почему Геслер сержант, а я простой капрал. Мы с каждым годом всё тупее.
— И Буян этим гордится, — сказал Геслер, хлопая приятеля по спине.
Адъюнкт потерла глаза. Посмотрела на швы кожаных перчаток — и начала медленно их стаскивать. — Вижу по ватерлинии, что на галере полно припасов…
— В трюме пища не портится, — ответил Нок. — Мои маги точно установили это. Кроме того, там нет крыс и прочих вредителей. — Он с сомнением вздохнул: — Но найти матросов, готовых служить на 'Силанде', я не смог. Насиловать не желаю. — Он дернул плечами: — Адъюнкт, если они действительно желают…
— Хорошо. Сержант Геслер, ваш взвод и еще два.
— Четвертый и Девятый, Адъюнкт.
Она прищурилась, смотря на Кенеба: — Кулак? Это ваши воскресшие взводы.
— Четвертый — взвод Смычка…
— Ради Худа. Его имя Скрипач, — бросила Адъюнкт. — Самый плохо охраняемый секрет нашей армии.
— Разумеется. Мои извинения, Адъюнкт. Взвод Скрипача и Девятый — это… это взвод Бальзама. О Бездна! Геслер, вы собрали кучу бузотеров.
— Так точно, сэр!
— Разрешаю. — Кенеб нерешительно поглядел на Тавору.
— Адъюнкт, могу посоветовать, чтобы 'Силанда' всегда прикрывала ваш флагман с фланга?
Геслер изобразил на лице насмешку и ткнул Буяна в бок. — Они не доверяют нам.
— Если учесть, что им известно… не удивлен.
— Да, и я тоже. Черт побери, они умнее, чем я думал.
— Сержант Геслер, — сказала Адъюнкт, — идите отсюда. И капрала забирайте.
— Слушаюсь, Адъюнкт.
Моряки ушли. Адмирал Нок тихо вздохнул и произнес: — Адъюнкт, нужно сказать, мне… полегчало.
— Когда 'Силанда' перешла к этим идиотам?
— Нет, Тавора. От неожиданного прибытия выживших в И'Гатане, с такими солдатами как Скрипач, Каракатица, Геслер и Буян и… и… — он поглядел на Быстрого Бена и Калама, — и вы тоже. Преображение вашей армии, Адъюнкт, было… ощутимым. Командиры часто забывают о роли прославленных ветеранов — особенно для молодежи, для неопытных солдат. Прибавим к этому их необыкновенную способность выживать даже под улицами И'Гатана. — Он покачал головой. — Весьма ободряющее развитие событий.
— Согласна. — Тавора глянула на Кенеба. — Именно эти солдаты в самом начале переделали то, что все сочли ужасным знамением, в знак силы. Никто из нас этого сразу не понял, но именно на первом параде в Арене родились Охотники за Костями.
Все уставились на нее. Тавора недоуменно подняла брови.
Кенеб прокашлялся. — Адъюнкт, Охотники могли родиться в тот день в Арене, но первый вздох они сделали вчера.
— То есть?
— Мы тут гадали, — сказал ей Калам, — откуда это украшение. То знамя, что вы собственноручно передали капитану Сорт и колдунье Синн.
— Ах, это. Не могу приписать инициативу себе. Рисунок знака принадлежит руке Т'амбер. Насколько я знаю, в ее семье были златокузнецы, она сама в юности провела в ученичестве несколько лет. На мой взгляд, церемония поднятия знамени — только подтверждение того, что уже существует.
— Адъюнкт, — возразил Кенеб, — им было нужно ваше одобрение. Чтобы все стало реальным. Не хочу вас рассердить… но прежде вы были адъюнктом. Вы принадлежали Лейсин. Были ее
