работе желудок не наполняет, жен и щенков, что так похожи на меня, не кормит. — Глазки его блестели, как похоронные монетки. — Так где он?
Скрипач скривился. — Под И'Гатаном.
— И'Гатан. Лучше он, чем ты.
— Я в этом уверен.
— Теперь смотришь на мир иначе?
— Слушай, Так, я больше не рекрут с вытаращенными зенками. Прекрати болтать так, будто я твой подмастерье, а ты чертов мастер.
Старик вздернул кустистые брои: — Ну, Скрипач, я даже не думал. Просто у тебя в тупой черепушке прошлое всколыхнулось. Старые привычки, все такое. Я сказал что сказал. Лучше он, чем ты. Кстати, тебе сколько?
— Да ладно, — пробормотал сержант, подтаскивая к себе стул и плюхаясь на него. — Я же сказал, ты хорошо поживаешь, Так. Расскажи, как бедро?
— Я старался не лечить. Хромота вызывает сочувствие, спору нет. Что еще лучше, я помалкиваю, и все решили, будто я ветеран войны. Покупатели не скупятся. Потом, мои домашние… Жены счастливы, когда знают — я не могу их поймать.
— Жены. Как ты вообще согласился?
— Гм, если четыре женщины сходятся и решают женить тебя на себе, возражать трудно, а? Дело не в моем мужественном виде, и даже не в детородном стручке промеж ног. Дело было в новой лавке и таинственных денежках, что помогли мне подняться. Дом в Центральном районе! Думаешь, я единственный в Мышатнике разорился?
— Все хорошо, что делает счастливым. Ты стараешься хромать. И стараешься держать слово. Ну?
Так улыбнулся и сунул руку под стол, открывая запоры. Скрипач услышал, как скрипит потайной ящик. Старик отодвинул свой трон, вытянул большой ящик, осторожно извлек из него замотанный в кожу предмет. Поставив на стол, стянул обмотку. — Некоторые улучшения, — промурлыкал он. — БОльшая дальнобойность.
Устремив взор на необычного вида самострел, Скрипач спросил: — Насколько бОльшая?
— Полагаю, увеличена на пятьдесят шагов. Хотя не пробовал. Но погляди на ребра: десять стальных полосок, соединенные вместе. Та, что внутри, самая упругая, дальше — меньше и так далее. Тетива из четырехсот жил, скрученных в двадцать жгутов, обмотанных кожей бхедрина и смоченных маслом дхенраби. В твоем старом было вдвое меньше жил. Теперь смотри на зарядник. У меня есть только имитация долбашек, жульков и горелок, но сделаны точно по весу настоящих…
— Жульки и горелки?
Старик оживленно кивнул: — Я подумал, почему только долбашки? Потому что они то, что надо и зарядник мы под них делали? Имитации натолкнули меня на мысль. — Он снова влез в ящик и достал глиняную гренаду размером с долбашку. — Я изготовил зарядник под такой вот размер, и в него уместилось пять жульков или три горелки. Моранты всегда были аккуратны с размерами. — С этими словами он взял глиняный снаряд и начал поворачивать верх и низ в разные стороны, пока не послышался треск и полая капсула не открылась. — Вот они, улучшения. Можно заряжать что хочешь, даже не сменяя зарядник на самостреле. У меня готово десять штук. Пустые, они легкие и удобные. Ты не полетишь во врата Худа, если случайно уронишь мешок.
— Так, ты гений.
— Скажи мне то, чего я не знаю.
— И сколько ты запросишь?
Старик нахмурился: — Не будь идиотом, Скрипач. Ты спас мне жизнь, ты и Даджек вытащили меня из Мышатника всего-то со сломанным бедром. Ты дал мне денег…
— Так, мы хотели, чтобы ты делал арбалеты, как и твой предшественник. Старик был мертв, а ты еще нет…
— Какая разница. Назови это пожизненной гарантией.
Скрипач покачал головой, залез в карман и достал настоящую долбашку. — Посмотрим, как подходит.
Глаза Така блеснули. — О да, давай! Подними арбалет, проверь баланс. Видишь упор для плеча, вот он? Предназначен для облегчения веса и точного прицеливания. Руки не устанут, сколько не целься. — Он встал. — Я скоро вернусь.
Скрипач рассеянно кивнул. Он уже положил долбашку в зарядник и вдавил эту открытую корзиночку вниз, что привело к подъему зубчатого рычажка спереди, предназначенного удерживать заряд от выпадения, когда оружие будет опущено. Рычаг был, в свою очередь, соединен со спусковым крючком, позволяющим вовремя опустить рычаг, не создавая помехи выходу снаряда. — Ого, — шептал сапер, — ты действительно умен, Так. Этот арбалет не нуждается в стреле, заряд сам вылетает.
Старик рылся в сундуках кладовки.
— Так скажи мне, — крикнул Скрипач, — сколько ты таких сделал?
— Его. Это единственный.
— Точно. Так где остальные?
— В ящике у тебя над головой.
Скрипач поднял голову и заметил длинный ящик, установленный на двух балках потолка. — И сколько там?
— Четыре.
— Таких же?
— Более или менее.
— А еще?
— Много. Если потеряете эти пять.
— Я хочу взять те четыре, Так. Сколько заплатить…
— Бери, и не надо о деньгах. Бери и уничтожай типов, что тебе не нравятся. — Старый мастер выпрямил спину и пришел назад, к столу.
В руках он держал нечто, заставившее Скрипача вытаращить глаза. — О боги, Так…
— Нашел много лет назад. Хотел оставить себе. Да, ведь случается всякое. Стоила мне четырех медных полумесяцев.
Так передал скрипку в руки сержанта.
— Да тебя ограбили. Самый уродливый кусок мусора, какой я видел…
— И что? Ты никогда не играл на клятой безделушке!
— Точно подмечено. Беру.
— Две тысячи золотых.
— Возьми двенадцать бриллиантов.
— И сколько они стоят?
— Может, все четыре тысячи.
— Ладно, тогда за скрипку шесть. Хочешь купить и смычок?
— Почему нет?
— Еще две тысячи. Видишь конский волос? Белый! Я знал этого коня. Он тянул тележки с мусором из храма самого Худа. Потом, в один прекрасный день, у возчика лопнуло сердце и он упал под копыта своего коня. Конь запаниковал и понес, упал прямо через ограду Четвертого моста…
— Стой! В то большое свинцовое окно? На Четвертом мосту?
— Да, под которым была казарма рекрутов…
— Точно! Старый храм…
— И ты не поверишь, кто стоял там над полудюжиной рекрутов с расквашенными носами, когда безумный конь ворвался в комнату…
— Бравый Зуб!
Так кивнул: — А он повернулся вот эдак, бросил взгляд и врезал кулачищем животине промеж глаз. Конь упал как подкошенный. Увы, на ноги одному бедолаге. Сломал подчистую. Парень в крик, а Бравый Зуб
