Он кивнул и выпрямился. С трудом им удалось стащить тяжелую кольчугу. Капитан поместила ее около кровати. Ватник Баральты пропитался потом, особенно подмышками, и пах весьма неприятно. Она стащила и его, обнажив тело командира. Рубцы от ожогов стали бледными, мышцы ослабли и покрылись слоями жира.
— Высший Денал, — сказала Лостара. — Императрица не замедлит отдать приказ и подобающе исцелить вас.
— Точно, — согласился он, усаживаясь. — Тогда, Лостара, ты не станешь отворачиваться, увидев меня. Я много думал о тебе и мне…
— Неужели? — Она снова встала сзади и начала разминать тугие узлы мышц на шее.
— Да. Думаю, это сама судьба.
— Вы припоминаете, сэр, — сказала она, — как мы шли по следу Калама Мекхара? Давно это было. Навестили один гарнизон. Я сидела совсем рядом с ассасином. На стол случайно вывалили Колоду Драконов. Если память не изменяет, выпали почти сплошь карты Смерти и Тени. Хотя за память свою не поручусь. Во всяком случае, точно следуя вашему приказу, я усердно убила всех присутствующих. Разумеется, когда Калам уже ушел.
— Лостара, ты всегда выполняешь приказы с завидной точностью.
Она нежно провела рукой по его скуле. — Тот день резни остается самым худшим событием моей жизни, командир. Это были сплошь невиновные люди.
— Не позволяй сожалениям отягощать свою душу, милая.
— Трудное дело, сэр — приобрести необходимое хладнокровие.
— Ну, тут у тебя исключительный талант.
— Полагаю, так, — сказала она, прикоснувшись ладонью к его перекошенным губам и закрывая рот. Нож в другой руке скользнул по дыхательному горлу, всё углубляясь в плоть.
Кровь потекла по ладони, послышался хрип. Сквозь пальцы пробивались пузырьки воздуха. Тело в кресле задергалось, но тут же тяжело скользнуло вниз.
Лостара отошла. Вытерла нож и руки о шелк простыней. Вложила лезвие в ножны, подобрала перчатки и двинулась к двери.
Широко распахнув её, чтобы все видели, как она выходит, Лостара сказала двум стоявшим на страже Клинкам: — Командир уснул. Не беспокоить.
Солдаты отдали честь.
Лостара закрыла дверь и ушла.
'Ну — ну, Котиллион. Ты был прав насчет него.
И снова я обрела необходимое хладнокровие'.
Уру Хела упала, крича и сворачиваясь вокруг пронизавшего тело копья. Корик с руганью надавил щитом, оттесняя нападающих, пока не встал над ее телом. Улыба поднырнула сзади, схватила умирающую за пояс и потащила к себе.
Взорвался еще один жулек, полетели кровавые тела, красное плеснуло Корику под забрало. Он заморгал, избавляясь от горячей жидкости, принял на щит удар палицей и ответил, вонзив кончик меча в пах врага. Вопль раненного чуть не оглушил его. Корик выдернул меч.
Сзади раздались крики, но он не понимал, что случилось. Уру Хела вышла из боя, Курнос захромал — во время последней схватки ему резанули мечом по бедру — и передняя линия стала угрожающе редкой. Подошли на замену Лоб и Гвалт. Мертвяк трудился, останавливая кровотечение у Курноса, Наоборот героически отражал нападения при помощи Мокра — вражеский колдун насылал на них панику и смятение. Взводный маг явно проигрывал.
Где же Быстрый Бен, во имя Худа? Куда подевался? Почему не выходит на палубу 'Пенного Волка'?
Корик заметил, что уже выругался на всех известных ему языках. Им не устоять.
И кто там пиликает такую дурацкую музыку?
Он сражался.
И не видел, что происходит позади. Тень от громадного, увенчанного волчьей головой катамарана упала на пристань. Заскрипела, падая на камень причала, громадная сходня. По ней пошли отряды тяжеловооруженной пехоты; среди них были и лучники, натягивающие тетивы.
Корик рубанул мечом, увидел, как какой-то несчастный малазанин потерял половину лица — челюсть отлетела, хлынул поток крови — под обеими ушами блеснула белая кость — человек начал валиться на спину, глаза наполнились ужасом и неверием…
'Убиваем своих…о боги… своих же…'
Вдруг сержант Бальзам прогремел сзади: — Отходим! Морская пехота, отходим!
Сказалась привитая дисциплинированность — так косматый старший сержант орал на плацу — кажется, это было много лет назад — и Корик, зарычав, попятился, таща за собой щит, напоследок отбивая выпад копья…
Тут солдаты разошлись в стороны, и новая стена щитов сомкнулась с толпой.
Стрелы запели хором, отыскивая цели в гудящей массе, врезаясь в плоть.
Корик развернулся, проведя концом меча по неровной мостовой. Зашагал в тыл.
'Напасть.
Они пришли.
Вот вам!'
Гвалт хохотал: — Первая стычка, сержант. И с малазанами!
— Ну, — ответил Бальзам, — конечно, лучше смех, чем слезы. Закрой-ка пасть!
В начале пристани пошла суровая рубка; морпехи утомленно опускались на мостовую или шли искать воду. Стирая с глаз брызги крови, онемевший и одуревший Корик огляделся. На палубе 'Пенного Волка' стояли двое в плащах с капюшонами. Виканская ведьма и ее брат.
— Корик — сетиец, — сказала Нетер. — Где Бутыл?
— Без понятия, — покосился он на юную женщину. — Где-то там… — он кивнул на город, — там где- то.
Нил сказал: — Он не сможет вернуться. Сквозь такую орду…
Корик сплюнул на камни. — Найдет дорожку.
— Не беспокойся, — добавила Улыба, поднося полукровке мех с водой.
Нетер заговорила: — Ты так в нем уверена?
Улыба вручила мех Корику и ответила: — Не тревожь нежные желания сердца. Нетер, он же взял с собой свою крысу.
— Свою кого?
— Он все прячет ее; но я не раз видала, как он….
— Хватит, — тихонько буркнул Корик.
Улыба состроила рожу. — Не порти удовольствие.
— Вы двое, идите на корабль, — сказал Корик Нилу и Нетер. — Там безопаснее… случайная стрела…
— Солдат, — отрезала Нетер, — ты сражаешься сегодня за виканов и хундрилов. Мы хотим видеть.
— Отлично. Видьте с палубы. Какая будет польза, если один из вас упадет со стрелой в горле?
Помедлив, брат и сестра поклонились — не только Корику, но всем солдатам — и отвернулись, восходя по трапу.
'Боги, никогда не видел, чтобы они кланялись. Никому'.
'Последняя ступенька…'
Калам встал сразу за Адъюнктом. Еще двадцать ступеней. — На шестой снизу, — шепнул он, — медленно смещайтесь влево.
Та кивнула.
Четыре дромона на якорях; на палубах никого не видно. Впереди от основания Пути простерлась
