площадь. На том ее краю три официальных здания — тюрьма, таможня и крепкий, хорошо защищенный арсенал Городской Стражи. Там тоже нет часовых, окна строений темные.
Семь ступеней до низа. Калам вытащил кинжалы, держа их под плащом.
Адъюнкт нерешительно шагнула влево.
Калам размытым пятном мелькнул мимо, поднимая отатараловый клинок. Взвился в воздух, миновав шесть ступеней одним прыжком.
Казалось, пять силуэтов возникли ниоткуда. Один человек присел, встречая Калама, но тут же отпрянул, чтобы избежать столкновения. Резанул отатараловый кинжал, глубоко вонзаясь в шею Когтя; из открытой артерии хлынул целый фонтан.
Приземляясь на согнутые ноги, Калам отразил выпад слева, и еще один — этот Коготь успел вынуть два кинжала. Черненое лезвие мелькнуло между ними — Калам поймал кинжал противника насечкой на клинке, провернулся, приседая еще ниже на одну ногу, а второй сбил Когтя. Тот тяжело упал на бедро.
Калам резким движением отдернул клинки к ножнам у пояса, а затем упал на колено, вгоняя его в грудь Когтя. Грудина с тошнотворным хрустом подалась, ребра выпучились. Еще в падении Калам переместил вес кпереди, вытянул руки, вонзая один из кинжалов в правый глаз Когтя.
Почувствовал, как клинок взрезает плащ на его спине, скользит по кольчужным звеньям… и подался вперед, согнув плечи, переворачиваясь через голову и ложась на спину.
Нападающий рванулся следом. Он был почти таким же быстрым; Калам крякнул, когда Коготь врезался в него. Кончик кинжала проник через звено кольчуги на левом бедре; враг сильно надавил, Калам ощутил, что оружие слегка оцарапало кожу, разрезало еще пару колец — и застряло. Противник пытался удержаться и не упасть следом — Калам весил гораздо больше, чем он (или она?) — одновременно вторым кинжалом нанося удар сверху. Ответный выпад ранил эту руку, кинжал выпал из онемевших пальцев. Выпустив свой кинжал, Калам резанул по другой руке нападающего, повредив сухожилия на запястье. Затем он бросил и второй кинжал, левой рукой схватив Когтя за куртку; правой ухватил между ног — 'мужик' — и толкнул тело над собой, влево. Перевернулся и ударил врага головой о камни.
Голова скрылась под складками капюшона, но Калам увидел, как вытекает белое вещество.
Оттолкнув обмякшее тело, Калам подобрал кинжал и обернулся навстречу последним членам Руки.
Они уже погибли. Адъюнкт стояла над одним, ее меч был покрыт кровью. Т'амбер, похоже, сошлась с другим Когтем врукопашную, сломав ему шею; но и он успел вонзить в нее оба ножа. Калам вытаращил глаза: она вытянула оба лезвия — одно из правого плеча, другое из бока — и брезгливо отбросила прочь, словно насекомых.
Он взглянул в глаза юной женщине. Что-то золотистое мелькнуло в них — и она небрежно отвернулась. — Заткни дыры, — сказал он, — или истечешь кровью.
— Не обращай внимания. Куда теперь?
Во взгляде, который Адъюнкт бросила на свою возлюбленную, сквозило страдание; ей явно стоило труда не протянуть руку.
Калам нашел второй свой кинжал. — Куда, Т'амбер? Засады ждут на каждом углу прямого пути к набережной. Заставим их собраться и пойти следом, чтобы задержать нас. Адъюнкт, идем на запад, вглубь города. Потом повернем к югу, через Центральный район; потом через один из мостов в Мышатник — те места я хорошо знаю. Если сумеем пройти так далеко, попадем на берег и снова двинемся на север. Если получится, украдем лодку и будем грести к 'Пенному Волку'.
— Полагаю, нас уже сейчас видят.
Калам кивнул.
— Они понимают, что магия не поможет.
— Точно так.
— Придется им действовать… более прямо.
— Очень скоро, — сказал Калам, — нападут сразу несколько Рук. Это будет по-настоящему тяжело.
Адъюнкт слабо улыбнулась.
Калам обратился к Т'амбер: — Придется идти быстро…
— Я не отстану.
— Почему ты не покончила с этим дураком ударом меча?
— Он был слишком близко к Адъюнкту. Я подошла бы сзади, но он был достаточно ловок, чтобы ударить ее.
'Да, не очень хорошее начало'. — Ну, обе раны не особенно кровят. Пора двигаться.
Они двинулись на запад; стена выступающего в море утеса виднелась по правую руку. Адъюнкт спросила: — Что, все мужчины отскакивают о тебя как от камня, Калам Мекхар?
— Быстрый всегда твердит, что я самый упругий из всех людей.
— Еще одна Рука, плохо маскируется, — произнесла Т'амбер. — Они идут параллельно нам.
Калам покосился влево. Никого. 'Откуда она знает? Я что, сомневаюсь? Вовсе нет'. — Они сближаются с нами?
— Пока что нет.
Они миновали еще несколько государственных учреждений, вышли к первым из особняков района Молний. 'Ни следа мародерства и бунта. Неудивительно'. — Хотя бы улицы широкие, удобные, — пробормотал он. 'Более или менее'.
— К Старым Верхним Имениям ведут только три прохода, — сказала вскоре Адъюнкт. — Мы скоро поравняемся с последними воротами.
— Да, дальше к западу сплошная стена, и чем дальше, тем выше. Однако есть там одна усадьба, старая, давно заброшенная. Надеюсь, пустая. От нее ведет дорога вниз. Если повезет, Когти о ней не знают.
— Еще одна Рука прошла последние ворота, — сообщила Т'амбер. — Они соединяются с первой.
— Только две на все Молнии?
— Пока что.
— Ты уверена?
Она оглянулась: — У меня необычайно острый нюх, Калам Мекхар.
'Нюх?' — Не знал, что ассасины Когтя перестали мыться.
— Не такой нюх. Агрессия, страх.
— Страх? Нас тут всего трое, Худа ради!
— Один из троих — ты, Калам. И все же они желают стать той Рукой, что повергнет тебя. Это будет честь для них.
— Идиоты. — Он указал вперед: — Вон та, с высокими стенами. Света не видно…
— Ворота распахнуты, — заметила Адъюнкт, когда они подошли ближе.
— Забудьте, — бросила Т'амбер. — Они здесь.
Трое обернулись.
Подавляющий магию эффект меча Адъюнкта намного превосходил действие кинжала Калама; десять закутанных фигур открылись взорам уже в тридцати шагах до цели. — Берегись! — прошипел Калам, приседая.
В тусклом лунном свете блеснули серебристые стрелки потайных арбалетов. Они со звоном ударились в поросшую мохом стену. Калам встал и выругался, увидев, что Т'амбер бежит на врагов.
'Их десять, черт подери!'
Он устремился за ней.
В пяти шагах от наступающих Когтей Т'амбер выхватила меч.
Есть старая пословица насчет того, что любые страхи, скрывающиеся в рукавах ассасина, бледнеют перед ужасом в руке профессионального солдата. Т'амбер, не замедляя бега, взмахнула клинком так быстро, что он показался размытым пятном. Тела падали, брызгала кровь; ножи зазвенели, падая на мостовую. В воздухе просвистел кинжал, глубоко вонзившись в правую половину груди Т'амбер. Она словно не заметила; Калам вытаращил глаза, увидев, как голова противника сваливается с плеч после небрежного движения длинного меча… Тут он сам вступил в бой.
