— Это вы сами, сержант, — отвечал Урб.
— Ох. — Она подобрала кувшин, потрясла и порадовалась прозвучавшему плеску. Подняла голову, нашла взглядом свой взвод. Два солдата — вот вам и взвод. Да уж. Капитан что-то говорила о новичках. — Ну, где же они?
— Кто? Ваш взвод? Прямо перед вами.
— Нерв и Увалень.
— Так точно.
— А где остальные? Разве не было пополнения?
— Вчера с нами шли четверо, но они уже переведены.
— Так что мой взвод — это капрал и два солдата.
— Братья — близнецы, сержант, — сказал Нерв. — Но я старше. Уверен, вы и сами заметили.
— Он умственно недоразвит, сержант, — отозвался Увалень. — Кто первым идет — слишком спешит. Вы и сами понимаете…
Хеллиан отвернулась. — По мне, Урб, они на одно лицо. Ладно. Приказ уже пришел? Наверное, нам надо строиться. Где вот только?
— Сержант, не хотите пустить кувшин по кругу? Не знаю, как вы трое, но я иду в бой, и меня уже четыре раза пронесло от предвкушения. Внутри все скрутилось.
Услышав предложение Урба, Хеллиан прижала кувшин к груди. — Найди свой.
— Сержант.
— Ну ладно. По два глотка каждому, я допью остаток. Увижу, кто делает третий глоток — зарублю на месте.
— Чем это? — сказал Урб, вытаскивая вино из цепких женских рук.
Хеллиан набычилась. Чем? О чем это он? А… Она подумала и улыбнулась: — Конечно, займу меч у тебя. 'Да, остроумное решение'.
Сержант Бальзам скорчился в грязи, изучая россыпь камешков, дисков и глиняных фишек, разбросанных по длинной доске 'плошек'. Он бормотал под нос, пытаясь разобраться: это сон или кошмар? Он не проснулся? Бросил взгляд на сержанта Моака и снова уставился на доску.
Что-то не так. Он не видит смысла в раскладе. Забыл, как играть. Соломки, диски, галька — к чему это все? Что они означают? Кто выиграл? — Кто играл в чертову игру? — крикнул он.
— Ты и я, проклятый хонезский хорек.
— Похоже, ты меня дуришь. Никогда такого не видел за всю жизнь. — Он вгляделся в лица собравшихся смотреть на партию солдат, а они, в свою очередь, таращились на него. Странные выражения лиц. Он их раньше видел? Он сержант, не так ли? — Где мой клятый взвод? Я должен быть с чертовым взводом. Приказ пришел? Что мы здесь делаем?
Он вскочил и постарался одним ударом ноги раздавить доску. Полетели куски; солдаты отпрыгнули.
— Дурной знак! — зашипел один, отворачиваясь.
Моак с рычанием встал, схватился за нож у пояса: — Болотная пена! Ты за это заплатишь. Я побеждал…
— Нет, врешь! Это была мешанина? Дурь! Никакого смысла! — Сержант схватился за собственное лицо. — Что… это глина! Мое лицо покрыто глиной! Маска смерти! Кто нарисовал!!?
Знакомый, порядком грязный солдат вышел вперед: — Сержант, ваш взвод здесь. Я Мертвяк…
— Не каркай.
— Капрал Мертвяк. Это Горлорез, Наоборот, Гвалт и Лоб…
— Ладно, ладно, не слепой. Тише ты. Так был приказ? Мы ничего не слышали?
Моак подошел поближе. — Я не закончил. Это проклятие, Бальзам. Ты наслал проклятие на меня и мой взвод, потому что я выигрывал. Ты проклял меня, клятый ведун…
— Нет! Это случайно. Идем, Мертвяк, встанем в дозор. Мне надоело ждать.
— Вы не в ту сторону смотрите, сержант!
— Тогда веди ты! Кто так разбил дурацкий лагерь? Все без смысла!
Сержант Моак сделал было шаг за ним следом, но капрал Дырокол потянул его назад. — Все путем, сержант. Я слыхивал про такое от деда. Это Конфузия. Приходит к некоторым перед боем. Они теряют след. Все устаканится, когда начнется драка — но иногда не устаканивается, но это будет беда для его взвода, не для нашего.
— Ты уверен во всем этом, Дырокол?
— Угу. Помнишь кулака Гамета? Слушай. Все путем. Надо проверить оружие. В последний раз.
Моак спрятал нож. — Ладно. Хорошая идея. Давайте.
В двадцати шагах Мертвяк потянул командира за куртку: — Умно. Вы точно проигрывали. А тут клятая Конфузия… Сержант, я поражен.
Бальзам уставился на этого человека. Да кто он такой? О чем бормочет? На каком это языке, а?
— Не хочется, — буркнул Замазка, бросая ломоть хлеба. Тут же подскочила собака, схватила еду и убежала. — Мне дурно.
— Ты не один такой, — ответил Навроде. — Я туда же, если хочешь знать. Мы саперы. Легко сказать! Мы должны заложить заряды, то есть бежать с долбашками и хлопушками по неровной земле, перескакивать кучи мусора — и все это, верно, под огнем со стен. Потом что? Подойти к стенам — Худ знает, чего на нас выльют или скинут сверху. Кипяток, масло, горячий песок, кирпичи, помои, лохани с дерьмом. Значит, под эдаким ливнем заложить припасы, капнуть кислоту на воск — слишком много, и мы все летим вверх тормашками. Дюжины саперов, и если один ошибается, или какой кусок камня падает на снаряд — бабах! Спросишь меня — так мы уже мертвецы. Отбивные с кровью. Завтрак для местных ворон, вот и всё. Пошлешь письмецо моей семье, а? Навроде порван в клочья под И'Гатаном, и всё. Не надо мерзких деталей. Эй, куда ты? Боги, Замазка, ты решил драпануть? Нет? Возьми нас Худ, какая гадость. Эй, Балгрид! Смотри! у целителя кишки ослабли!
Геслер, Смычок, Каракатица, Правд и Пелла сидели у гаснущего костерка, попивая чай.
— От ожидания они разум потеряли, — сказал Геслер.
— Мне тоже плохо перед боем, — признался Смычок. — Холод пробирает, все внутри опускается. Всегда так, не привык.
— Но когда всё начинается, ты берешь себя в руки, — отозвался Каракатица. — Мы так умеем, потому что бывали в деле. Мы берем себя в руки, мы знаем, как брать. А большинство тех солдат ничего еще не видели. Они сами не знают, что сделают, когда начнется бой. Они так напуганы, что свернутся в клубок, как чертовы трусы.
— Большинство из них. Это возможно, — сказал Геслер.
— Ну, я не уверен, сержант, — вмешался Пелла. — Видывал я много солдат в Черепной Чаше. Когда начался мятеж — ну, они сражались, и сражались неплохо, если подумать.
— Их взяли числом?
— Да.
— Так они умерли?
— Почти все.
— Так бывает на войне, — сказал Геслер. — Что бы ни говорили, сюрпризов там мало. И надежды. Геройские битвы обычно кончаются, когда падает последний из геройских бойцов. Они держались дольше, чем все надеялись — но в конце концов пали. Конец всегда один.
— Клянусь Бездной, — пробурчал Смычок, — ты не умеешь вдохновлять.
— Просто я реалист, Скрип. Проклятие, хотел бы я, чтобы Буян был со мной, следил за взводом.
— Да, — вставил Каракатица. — Это обязанность сержантов.
— Ты намекаешь, что Буян должен быть сержантом, я капралом?
— Почему бы это? — возразил сапер. — Вы один не лучше другого. Вот Пелла…
— Нет, спасибочки.
