девушкой, наверное, ты думаешь, что я слишком тороплюсь, хочу взять реванш…
Ариана улыбнулась:
– Я думала не только об этом.
– Но я близок к истине?
– Ты ведь и в самом деле очень мало меня знаешь.
– Нет, знаю. Ты добрая, остроумная и любящая, несмотря на все, что тебе пришлось перенести. И мне совершенно наплевать, что ты иностранка. Главное, что мы выросли в одном и том же мире, мы оба евреи.
Лицо Арианы исказилось. Каждый раз, когда она слышала подобное, ее охватывало чувство вины. Почему для них так важно, чтобы она тоже была еврейкой? Неужели их любовь можно заслужить только этим? Мысли такого рода посещали ее все чаще и чаще. У нее создавалось впечатление, что все знакомые Либманов – и деловые партнеры, и друзья – были исключительно евреями. В их обществе это считалось само собой разумеющимся. Поэтому Либманам и в голову не приходило, что Ариана может быть другой национальности. Хуже всего было то, что непризнание будет неправильно воспринято, ее сочтут хитрой и лживой. Они решат, что она завоевала их любовь обманом.
Сэм и Рут ненавидели немцев. Для них всякий уроженец Германии был или евреем, или фашистом. Если бы они узнали правду, то и Ариана сразу же превратилась бы для них в нацистку. Смириться с этой мыслью было трудно. А слова Пола вновь заставили Ариану вспомнить об этом мучительном для нее вопросе. Окончательно расстроившись, она отвернулась.
– Не нужно, Пол… прошу тебя.
– Но почему? – Он коснулся ее плеча. – Ты считаешь, что прошло слишком мало времени? Или же ты не разделяешь моих чувств?
В его голосе звучала надежда, и Ариана долго подбирала слова для ответа. Сколько бы времени ни прошло, это не будет иметь никакого значения. В душе она по-прежнему считала себя замужней женщиной. Если бы Манфред не погиб, сейчас они мечтали бы о первом ребенке. Ни о каком другом мужчине Ариана думать не желала. Ни сейчас, ни потом.
Когда она взглянула на Пола, в ее глазах читалась жалость.
– Пол, скорее всего я не смогу дать тебе никакой надежды… В моей прошлой жизни слишком много такого, о чем забыть невозможно… Я не хотела бы давать тебе пустые обещания.
– Но я тебе нравлюсь? Хотя бы как друг?
– Да, очень нравишься.
– Что ж, тогда будем ждать.
Их взгляды встретились, и Ариана внезапно ощутила исходившее от него притяжение. Это ее испугало.
– Верь мне. Это все, о чем я прошу, – сказал Пол и осторожно поцеловал ее в губы.
Ариана хотела воспротивиться – в память о Манфреде. Но внезапно ей захотелось, чтобы поцелуй никогда не кончался. Когда их губы разомкнулись, она сидела раскрасневшаяся и задыхающаяся.
– Ариана, если нужно, я подожду. А тем временем, – он нежно поцеловал ее в щеку и снова завел двигатель, – меня вполне устроит роль твоего друга.
Ариана почувствовала, что не имеет права смолчать, следует внести в их отношения ясность.
– Пол, – начала она, мягко положив ему руку на плечо, – я очень ценю твои чувства. Ты для меня все равно что брат…
– Но целовалась ты со мной совсем не по-сестрински, – перебил ее он.
Ариана вспыхнула.
– Ты не понимаешь… Я не готова… Я не могу быть с мужчиной…
Не выдержав, Пол обернулся к ней, и она прочла в его взгляде неизъяснимое страдание.
– Ариана, они мучили тебя?.. Я имею в виду фашистов… Неужели они…
Видя в его глазах неподдельную любовь, Ариана прослезилась, поцеловала его и покачала головой:
– Нет, Пол, они не сделали со мной того, о чем ты подумал.
Но ночью, когда Пол услышал донесшийся из ее спальни крик, он решил, что Ариана солгала. Каждую ночь ее мучили кошмары, но на сей раз Пол не выдержал. Хватит Ариане жить войной, которая уже кончилась. Бесшумно ступая, Пол подошел к двери ее спальни и заглянул внутрь. Ариана сидела на постели, закрыв лицо руками, и тихо всхлипывала. Горела ночная лампа, в руках у девушки была маленькая книга в кожаном переплете.
– Ариана! – позвал он, и она подняла голову.
Такой он никогда ее еще не видел. Лицо девушки было искажено страданием, и Пол утратил дар речи. Он сел рядом с ней, обнял и стал ждать, пока утихнут рыдания.
Ариане приснился Манфред. Он лежал мертвым возле рейхстага. Рассказать об этом Полу было совершенно невозможно. Успокоившись, она долго сидела, положив голову ему на плечо. Пол взял у нее из рук томик, взглянул на заголовок.
– Шекспир? Слишком интеллектуальное чтение для столь позднего часа. Неудивительно, что он довел тебя до слез. Я от Шекспира тоже волком вою.
Ариана улыбнулась сквозь слезы и покачала головой:
– Это не настоящая книга. Я увела ее из-под носа у нацистов… В ней все мое состояние.
Она взяла у него томик Шекспира, показала Полу тайник.
– Это драгоценности моей матери. – У нее на глазах вновь выступили слезы. – Все, что у меня осталось…
Пол увидел несколько колец, причем два из них – изумрудное и бриллиантовое – были очень хороши, однако приставать к Ариане с расспросами он не решился. Девушка была слишком взволнована.
У Арианы хватило осмотрительности спрятать фотографии Манфреда за подкладку сумочки, но сейчас она вспомнила о них, и по ее лицу снова потекли слезы. Почему она должна прятать фотографии собственного мужа?
– Тише, Ариана, успокойся. – Пол обнял ее дрожащее тело. – Ничего себе камешки. Неужели ты их увела из-под носа у фашистов?
Ариана горделиво кивнула, а он поднес к глазам кольцо с огромным изумрудом.
– Потрясающая работа.
– Да? – улыбнулась Ариана. – Кажется, оно осталось от бабушки, но точно не знаю. Мама носила его все время. – Она взяла перстень с бриллиантом. – А на этом инициалы моей прабабушки.
Буквы были так затейливо выгравированы, что человеку несведущему разглядеть их не удалось бы.
Пол взглянул на Ариану с явным уважением.
– Поразительно, что у тебя не стащили эти кольца на пароходе.
«Да и на иных этапах твоего пути», – мысленно добавил он. Пол подумал, что Ариана проявила незаурядную изобретательность и мужество, сохранив эти камни. Впрочем, он и так знал, что она умная и храбрая.
– Я никому бы их не отдала. Сначала им пришлось бы меня убить.
Заглянув ей в глаза, Пол понял: она не преувеличивает.
– Нет ничего на свете, ради чего стоило бы жертвовать жизнью, – серьезно сказал Пол. – Я научился этому на собственном опыте.
Ариана медленно кивнула. Манфред говорил ей то же самое. Ради чего же он тогда погиб? Когда она вновь подняла глаза, от них веяло зимней стужей. Пол потянулся губами к ее щеке, и Ариана не отстранилась.
– Ну ладно, спи.
Он нежно улыбнулся и уложил ее на подушку. А Ариана уже раскаивалась, что позволила ему поцеловать себя. Делать этого не следовало. Однако когда Пол вышел, Ариана надолго задумалась – о войне, о Поле, о том, что Манфред, наверное, сказал бы то же самое. Конечно, Пол Либман очень молод, но он уже настоящий мужчина.
Глава 36
