родится – девочка или мальчик. На кого он будет похож – на Манфреда или, может быть, на ее отца? Ей казалось, что к ней должен прибыть чудесный гость из прежнего мира. Лицо одного из дорогих ей людей может воскреснуть в облике этого младенца. Врач сказал, что дитя родится в конце января или даже в начале февраля. Первый ребенок обычно рождается позже. Еще Каплан сказал, что живот не будет заметен до сентября, а то и до октября, в особенности если носить просторные платья. Значит, жить у Либманов можно до осени. Потом Ариана переедет, найдет работу и тогда расскажет им обо всем. Родится ребенок, Джулия и Дебби будут приходить к ним в гости… Ариана улыбнулась, представив себе очаровательное создание в кружевных одежках, представила восторг своих будущих посетительниц…
– У тебя такой счастливый вид. О чем ты думаешь? – спросил Пол, незаметно появившийся рядом.
– Не знаю. Так, размышляю кое о чем.
– О чем же?
Он сел на пол рядом с ней и снизу вверх посмотрел на ее прелестное лицо.
– Ни о чем особенном.
Ей трудно было скрывать свое счастье, и, заразившись ее настроением, Пол воодушевленно сказал:
– Знаешь, о чем я думал целый день? О летних каникулах. За городом будет просто шикарно. Мы будем играть в теннис, плавать. Можно загорать, ходить в гости. Правда, здорово?
Но Ариана теперь должна была думать не только об удовольствиях. Она серьезно взглянула на своего друга и объявила:
– Пол, я только что приняла важное решение.
– Какое? – улыбнулся он.
– В сентябре я найду работу и съеду отсюда.
– И ты тоже? Хочешь, будем жить с тобой вместе?
– Очень смешно. А я говорю совершенно серьезно.
– Я тоже. Кстати говоря, где ты намерена работать?
– Не знаю, но что-нибудь придумаю. Может быть, твой отец подскажет что-нибудь?
– У меня есть идея получше. – Он наклонился и поцеловал ее золотистые локоны. – Почему ты меня не слушаешь?
– Потому что ты слишком молод и легкомыслен и несешь всякую чушь.
Давно уже Ариана не чувствовала себя такой счастливой. Пол уловил ее настроение и радостно засмеялся.
– Если ты всерьез намерена в сентябре найти работу, значит, для тебя тоже это лето – последнее, как и для меня. Нужно будет как следует повеселиться напоследок.
– Вот именно что напоследок, – широко улыбнулась Ариана.
Пол встал.
– Итак, давай постараемся, чтобы это лето стало самым лучшим в нашей жизни.
Ариана улыбалась, душа ее пела от счастья.
Глава 38
Через неделю семья переехала в большой загородный дом в Истгемптон. В распоряжении Либманов было шесть спален, три комнаты для прислуги, просторная столовая, большая гостиная, рабочий кабинет да еще общий зал на первом этаже. Гигантская кухня выглядела весьма уютно, а во дворе находился еще один домик для гостей плюс домик на пляже, где можно было переодеться. «Домик» для гостей тоже был не так уж мал – целых пять комнат. Либманы рассчитывали, что у них все лето будут гостить друзья и родственники. Настроение у всех было приподнятое, во всяком случае до той минуты, пока Пол не проговорился матери, что Ариана намерена осенью найти работу.
Рут была сражена этим известием.
– Но почему, Ариана, почему? Что за глупости? Мы не хотим, чтобы ты уезжала!
– Не могу же я вечно сидеть у вас на шее.
– Ты вовсе не сидишь у нас на шее. Ты одна из наших дочерей. Какая чушь! Если уж ты так хочешь работать, ради Бога. Но зачем уезжать? – Рут не могла прийти в себя от огорчения. – Если хочешь, поступай в университет. Ты ведь хотела учиться дальше? Делай все, что пожелаешь. Но уезжать-то зачем?
– Ах, Пол, она была так расстроена, – рассказывала Ариана своему другу, когда они ехали на «кадиллаке» в Нью-Йорк, чтобы перевезти на дачу всякие мелкие вещи: два купальных костюма для Дебби, лекарства для Джулии, документы Женского общества взаимопомощи, забытые на столе, и тому подобное. Когда все необходимые вещи были собраны, Ариана взглянула на золотые часики, подаренные ей Рут.
– Как ты думаешь, мы успеем заглянуть еще в одно место?
– Конечно, а куда тебе?
– Я обещала доктору Каплану, что заеду к нему за витаминами.
– Хорошо. – Пол строго взглянул на нее. – Нам нужно было с этого начать.
– Слушаю, сэр, – засмеялась Ариана.
Они сложили вещи в машину и поехали в центр Нью-Йорка. Такое счастье для Арианы было вновь наслаждаться молодостью, летом. Ласково сияло солнце, и девушка блаженно откинулась на спинку сиденья.
– Хочешь, на обратном пути я дам тебе вести машину?
– Твой драгоценный «кадиллак»? Пол, неужели ты нетрезв?
Он расхохотался, довольный тем, что она настроена так легкомысленно.
– Ничего, я тебе доверяю. Ты ведь говорила, что умеешь водить машину.
– Буду польщена высоким доверием.
Ариана и в самом деле была тронута его предложением, зная, как он дорожит своей машиной.
– Мое доверие к тебе, Ариана, безгранично. Оно распространяется даже на мой «кадиллак».
– Спасибо.
По дороге до кабинета доктора Каплана они больше почти не разговаривали. Когда машина затормозила, Пол проворно выскочил и помог Ариане выйти на тротуар. Пол был в белых полотняных брюках, свободном пиджаке, двигался легко и грациозно. Вид у него был элегантный, но в то же время совсем мальчишеский. В дверь приемного покоя они вошли вместе.
– Я зайду с тобой, – заявил Пол. – Давно не видел мистера Каплана.
На самом деле особенной нужды встречаться с врачом у него не было. Раненое колено почти полностью зажило, хромота стала совсем незаметной. Можно было надеяться, что после летнего отдыха от нее и вовсе следа не останется. Но доктор Каплан был рад видеть Пола, они весело поговорили втроем обо всякой всячине, а затем врач сказал, что ему нужно осмотреть Ариану. Пол вышел в приемную и уселся в кресло.
Оставшись наедине с доктором, Ариана молча смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Как вы себя чувствуете, Ариана?
– Спасибо, хорошо. Главное – не съесть чего-нибудь не того, других проблем нет.
Она улыбнулась, и Каплан подумал, что никогда еще не видел ее такой умиротворенной. На девушке было летнее платье с широкой юбкой и зауженной талией; соломенная шляпка держалась на голубых лентах, завязанных у подбородка, – они были того же цвета, что и глаза Арианы.
– Вы прекрасно выглядите. – После неловкой паузы Каплан спросил: – Вы никому не рассказывали о своей беременности?
– Нет, – медленно покачала головой Ариана. – Я приняла решение. Вы сказали, что беременность станет очевидной не раньше сентября. Когда мы вернемся из Лонг-Айленда, я съеду от Либманов и найду работу. Тогда-то я все им и расскажу. Уверена, они меня поймут. Но я не хочу садиться им на шею. Несправедливо было бы требовать, чтобы они содержали моего ребенка.
– Это очень благородно, Ариана, но на что вы собираетесь жить? Вы подумали о своем ребенке или же вы думаете только о себе?
Эта неожиданно резкая отповедь сначала возмутила Ариану, а затем обидела.
– Разумеется, я подумала о ребенке! Я только о нем и думаю. Что вы хотите этим сказать?
– Вам двадцать лет. У вас нет ни профессии, ни образования. Вы окажетесь одна, с маленьким ребенком на руках в неизвестной вам стране. Вас не будут брать на работу хотя бы потому, что вы немка. Наша страна
