— 'Мама Мария'! — воскликнула она, завидев ресторанчик. — М-м-м… Я уже чувствую запах майорана и моццареллы[2].
— Скрести пальцы, чтобы не было очереди. Я умираю от голода — пропустил сегодня ленч и мой желудок весьма этим недоволен.
Им повезло — в ресторане было много народа, но места еще оставались. Мария Конти — американка во втором поколении со сверкающими черными глазами, унаследованными от итальянских предков, и стройной, гибкой фигурой, словно сошедшей со страниц 'Космополитен', сама подвела их к столику в тихом углу зала.
— Вам, похоже, не помешает немного уединения, — заметила она, вручая им огромных размеров меню. — Уж я-то всегда вижу, когда влюбленные в смятении. Моя мама-сицилийка вынуждена была эмигрировать в Америку, потому что соседи обвинили ее в колдовстве. Она обладала ясновидением, а я унаследовала ее дар. Ну, не совсем, правда… Но чувствую всегда, когда любящая парочка переживает кризис. Вы двое никак не решите, жениться ли вам, верно?
— Э… не то чтобы…
— Так-так. Кьянти как всегда? — С радостной улыбкой Мария вернулась на свое место, не ожидая их ответа.
Конни рассмеялась.
— В прошлый раз она рассказывала, что ее матери пришлось бежать от нацистов, пока они не схватили ее за выступление против фашистов Муссолини.
Эдвард откинулся на спинку удобной скамейки.
— Может, ее мать была и антифашисткой, и колдуньей. Недурственное сочетание, мне кажется.
— Все же Мария не унаследовала дар своей матери, раз считает нас влюбленными, но по крайней мере она дала нам лучший столик в заведении. — Конни с удовольствием захрустела хлебной палочкой. — Господи, как же здорово расслабиться! Не забывай, что ты должен выглядеть страдающим влюбленным, когда Мария вернется с вином. Мы не можем разочаровывать ее.
— Примерно вот так? — спросил Нед.
Она оторвала взгляд от меню, и на какой-то миг ей показалось, что она видит в его глазах такую любовь и такое нерастраченное желание, что ее даже дрожь пробрала.
— Эй, Нед, перестань, — смущенно попросила она. — Слишком уж убедительно у тебя получается.
Он рассмеялся, и его глаза вновь засветились всего лишь добрым юмором.
— Адвокат на три четверти должен быть актером, разве ты не знала?
Подошла Мария с небольшой, оплетенной соломой бутылкой кьянти и двумя бокалами.
— Наслаждайтесь, — пожелала она, ловко вытащив пробку и предоставив Эдварду возможность разлить вино.
Студентка в крошечной мини-юбке принесла им горячий хлеб, чашки с зеленым салатом и записала их заказ на пиццу.
— Через двадцать минут, — объяснила она. — Кухня готовит пиццу по заказу.
— Нет проблем. Мы не торопимся, — улыбнулся Нед, и официантка заулыбалась в ответ, наклонилась к нему, чтобы долить доверху его бокал, давая ему возможность заглянуть в откровенный вырез блузки.
Конни проследила взглядом за тем, как девушка пробирается между столиками, обольстительно покачивая бедрами.
— Ты ее очаровал. — Конни не скрывала, что забавляется. — Это вихляние задом предназначалось тебе.
— Ревнуешь? — спросил Эдвард с ленивой ухмылкой.
— Она не в твоем стиле.
— Разве? А какой мой стиль?
Конни открыла было рот, но вдруг с немалым удивлением сообразила, что ей нечего сказать. Она изумленно уставилась на Эдварда, забыв о вилке с салатом, застрявшей на полпути к ее рту.
Он мягким прикосновением опустил ее вилку в тарелку.
— Что такое, Конни? Что я такого сказал?
Она моргнула, потом неестественно рассмеялась.
— Твой вопрос удивил меня, только и всего.
— Я рад, что после двадцати лет знакомства все еще могу удивлять тебя.
— Да уж, удивил так удивил! Я в самом деле не знаю, какого типа женщины привлекают тебя. Чего доброго, бойкая студенточка как раз и есть твоя идеальная пара.
— Была ею… пятнадцать лет назад, когда я сам был дерзким студентом.
Она улыбнулась.
— Нед, ты никогда не был дерзким. Псевдоискушенным, может быть, но только не дерзким.
— Ты почти на семь лет младше меня. Когда я уехал в колледж, тебе едва исполнилось десять. Ты и не видела, каким я тогда был, на самом деле.
— Знаю, что не видела, Эдди, но ты же знаешь, как безумно я была в тебя влюблена. Я считала тебя Божьим даром женщинам. Столько лет меня преследовал кошмар, в котором ты женишься на ком-то еще, не оставив мне шанса подрасти и выйти за тебя замуж.
— Припоминаю, ты говорила мне что-то вроде этого, когда тебе было лет шестнадцать.
Испытывая приступ ностальгии, Конни сделала большой глоток вина.
— Ты уже проучился полкурса, и твои родители сказали мне, что ты обручился. С медсестрой по имени Оливия Колберг, помнишь?
— Еще бы. Мы зашли так далеко, что уже назначили дату свадьбы, но Оливии вдруг пришла в голову разумная мысль, что прежде нужно попробовать, подходим ли мы друг другу в постели. Я всегда буду благодарен ей за такую предусмотрительность.
— Я была в ярости, — вспомнила Конни. Перед ее мысленным взором возникла тощая, неуклюжая девочка с рыжими косичками, развевающимися по ветру, мчащаяся на велике к ручью, где рыбачил Эд. — Я сказала тогда тебе, что ты совершаешь величайшую ошибку.
— И была совершенно права.
Конни криво усмехнулась. Она приобрела с тех дней достаточно мудрости и здравого смысла, но где- то в глубине сердца она испытывала боль, оттого что попутно утратила страсть и влюбленность, которые обуревали ею тогда. Взросление, размышляла она, не обязательно означает изменение к лучшему.
— Ты был очень добр ко мне, — признала она. — Немногие молодые парни способны пощадить самолюбие распаленной девочки.
— Я тебе был нужен как связующее звено с огромным увлекательным миром за пределами Кантри, а не как муж, — сказал Эдвард. — Остальное было нетрудно. Я всего лишь напомнил, что тебя ждут колледж, интересная работа, собственная квартира и машина на выбор. — Он сочувственно улыбнулся. — Вообще-то больно оглядываться назад, вспоминать, как легко я убедил тебя, что карьера принесет гораздо больше удовлетворения, нежели брак со мной.
— Известное дело, сердце шестнадцатилетней непостоянно, — откликнулась Конни. — Тебе не следовало упоминать машину. Сработала мысль о собственном 'БМВ'.
Появилась пицца, и официантка не преминула предоставить Эдварду еще одну возможность наглядеться на ее прелести. Но оголодавший Нед разочаровал ее. Он поспешил задобрить свой взбунтовавшийся желудок парой изрядных кусков пиццы, потом разлил остаток вина.
— Это было что-то. Еда здесь становится все восхитительней с каждым разом. А ты как думаешь?
— Вкуснее и вкуснее, — согласилась Конни. — Доедай остатки. Иначе мне придется провести весь уик-энд в оздоровительном центре, избавляясь от излишних калорий.
Нед положил себе еще один кусок.
— Я рад, что у тебя сегодня свободный вечер, — прожевав, заговорил он. — Не одну неделю уже я собираюсь поговорить с тобой об очень важном, но никак не выдавался удобный случай.
— Что-нибудь личное?
— Очень личное. — Он долго и самым тщательным образом вытирал руки большой бумажной
