изнасиловал ее, в результате чего она родила ребенка, не годилась в качестве преамбулы и едва ли пришлась бы по душе его матери. Но лгать Аннабелл не хотела. В конце концов, она изложила чрезвычайно урезанную, упрощенную и смягченную версию. Ни видеть леди Уиншир, ни знакомить с ней Консуэло Аннабелл не собиралась, но ребенок должен был знать, что такую попытку она сделала.
Она написала, что познакомилась с Гарри во время войны в Виллер-Коттерете, в госпитале, в котором работала. По крайней мере, это было правдой. Потом Аннабелл сообщила, что они мало знали друг друга и не были друзьями (что тоже было правдой), что все произошло случайно (истинная правда), следствием чего стало рождение девочки, которой сейчас шесть лет. Аннабелл написала, что не связывалась с ними, потому что ничего от них не хотела. Объяснила, что она американка, работавшая во Франции волонтером, что встреча с Гарри, а также беременность, ставшая ее результатом, были одной из превратностей войны, но что ее дочь (чудесное маленькое создание) недавно заинтересовалась своей бабушкой с отцовской стороны, и это поставило ее, Аннабелл, в очень затруднительное положение. Написала, что не хочет добавлять новую ложь к старой. Девочка считает, что ее родители состояли в законном браке, чего на самом деле не было. А потом высказала предположение, что если у леди Уиншир возникнет желание написать Консуэло короткое письмо (возможно, с фотографией), этого будет вполне достаточно. Она подписалась «доктор Аннабелл Уортингтон» — просто для того, чтобы эта женщина знала, что имеет дело с достойной женщиной. В отличие от ее сына, который не был достойным мужчиной. Честно говоря, подходящим местом для молодого лорда Уиншира была тюрьма, останься он в живых. Но он погиб, так и не узнав, что случайно стал отцом самого очаровательного ребенка на свете. Аннабелл больше не испытывала к нему ненависти. В каком-то смысле она была перед виконтом в долгу, несмотря на тяжелые воспоминания.
Отправив письмо, Аннабелл постаралась больше об этом не думать. Май выдался трудным; в ее приемной вечно толпился народ. Ответа от леди Уиншир не было, а Консуэло, казалось, забыла об этом. Зимой она поступила в школу и ходила туда каждый день; в результате у Брижитт освободилось время для того, чтобы помогать Аннабелл в кабинете.
Однажды Аннабелл вернулась из больницы после посещения пациента, и Элен сказала, что ее ждет какая-то женщина, пришедшая два часа назад и отказавшаяся сообщить причину визита. Аннабелл предположила, что речь идет о какой-то интимной проблеме новой пациентки. Она сняла светлое пальто, села за письменный стол и попросила Элен пригласить посетительницу.
Через две минуты Элен привела женщину внушительного телосложения. Женщина была крупная, с громким голосом, в огромной шляпе, с шестью рядами жемчуга на шее и серебряной тростью в руках. Она вошла в кабинет с таким видом, словно хотела немедленно пустить эту трость в ход. Аннабелл учтиво поднялась навстречу. Женщина не обращала внимания на протянутую ей руку и смотрела на Аннабелл в упор. Она не выглядела больной, и Аннабелл понятия не имела, что ей нужно. Но дама сразу перешла к делу.
— Что значит эта чушь насчет какой-то внучки? — заговорила она по-английски. — Когда мой сын погиб, у него не было ни детей, ни женщин, ни иждивенцев. Если вы утверждаете, что родили ребенка от него, то почему ждали шесть лет, прежде чем написать мне? — После этого леди Уиншир села напротив Аннабелл и стала пристально разглядывать ее. Дама была весьма неприятной, впрочем, таков был и ее сын, и Аннабелл изумило то, что вместо ответа на письмо она явилась сюда лично.
— Я ждала шесть лет, — холодно ответила Аннабелл, — потому что вообще не хотела писать вам. — При желании она тоже могла быть резкой. На вид леди Уиншир было лет семьдесят, но это могло быть и не так, потому что Гарри Уинширу было примерно лет двадцать пять, когда он встал на пути Аннабелл. В ту злополучную ночь Аннабелл показалось, что они ровесники.
— Я написала вам, потому что мою дочь огорчило отсутствие у нее бабушки. Она не могла понять, почему мы с вами никогда не встречаемся. Я сказала ей, что мы с ее отцом были женаты совсем недолго, а потом он погиб на фронте. Поэтому у нас не было времени познакомиться. Эта ситуация приятна мне не больше, чем вам.
— Так вы были женаты? — с ужасом спросила леди Уиншир.
Аннабелл покачала головой.
— Нет, не были. Мы встретились с ним всего один раз. — Это представляло саму Аннабелл в очень невыгодном свете, но Аннабелл не могла сказать в лицо матери, что ее сын — насильник. Пусть леди Уиншир и Консуэло сохраняют свои иллюзии. А эта женщина может думать о ней что хочет. — Я предпочла бы, чтобы моя дочь продолжала верить, что мы были женаты. Она имеет на это право.
— Вы уже тогда были доктором? — с любопытством спросила леди Уиншир.
Аннабелл снова покачала головой.
— Нет. Я была фельдшером, прикрепленным к службе «Скорой помощи».
— Как вы с ним познакомились? — Взгляд дамы слегка смягчился. Во время войны она лишилась двух сыновей и знала, что такое боль потери.
— Это неважно, — тихо ответила Аннабелл, жалея, что затеяла эту историю. — Мы вообще едва знали друг друга. Моя дочь стала результатом несчастного случая.
— Что вы имеете в виду? Я вас не понимаю. — Сейчас леди Уиншир была похожа на собаку, вцепившуюся в кость. Роль кости играла Аннабелл.
Молодая женщина тяжело вздохнула, пытаясь придумать ответ. Сказать правду было невозможно.
— Он был пьян.
Леди Уиншир ничуть не удивилась.
— Гарри часто напивался, а потом делал глупости. — Она пристально посмотрела на Аннабелл. — Какую глупость он сделал с вами?
Аннабелл усмехнулась. Может быть, мать Гарри подозревает ее в шантаже? Нужно было успокоить женщину.
— Мне ничего от вас не нужно.
— Дело не в этом. Раз уж так случилось, я имею право знать, насколько безобразно вел себя мой сын.
— Зачем? Какое это теперь имеет значение? — с достоинством спросила Аннабелл.
— Вы благородная женщина, и у вас доброе сердце, — спокойно сказала леди Уиншир и откинулась на спинку кресла с таким видом, словно не собиралась уходить до тех пор, пока не узнает правду. — Но я знаю своих детей. Мой сын Эдуард был почти святым, а вот Гарри — сущим дьяволом. В детстве он был очарователен, но когда вырос, превратился в настоящее наказание. Нередко он вел себя безобразно. А в пьяном виде — тем более. Мне уже доводилось слышать такие истории. — Она вздохнула. — Я решила приехать и посмотреть на вас, потому что до сих пор никто не говорил мне про ребенка. Когда я прочитала ваше письмо, у меня возникли подозрения. Я решила, что вам от нас что-то нужно. Теперь я вижу, что вы порядочная женщина и что вы тоже относитесь ко мне с подозрением. — Пожилая дама мрачно усмехнулась и провела рукой по своим жемчугам. — Ехать мне не хотелось, — призналась она. — Не хотела иметь дело с вульгарной женщиной, родившей под забором и утверждающей, что это ребенок моего сына. Но теперь вижу, что это не тот случай. Ясно одно: ваша встреча с моим сыном была неприятной, если не хуже. Я не хочу служить напоминанием о ней.
— Спасибо, — ответила Аннабелл, удивленная услышанным. А потом леди Уиншир удивила ее еще больше.
— Он изнасиловал вас? — прямо спросила дама. Похоже, она действительно знала своего сына. После паузы, казавшейся бесконечной, Аннабелл кивнула, жалея, что вынуждена сказать правду.
— Да.
— Мне очень жаль, — мягко сказала пожилая женщина. — Я не в первый раз слышу такие истории, — тяжело вздохнув, продолжила она. — Не знаю, чем мы провинились перед Господом. — Аннабелл подняла взгляд и увидела, что глаза леди Уиншир полны скорби. — Что будем делать? Должна признаться, я боялась приезжать, но не смогла противиться желанию увидеть внучку — конечно, если это правда. Оба моих сына погибли, а муж умер весной от пневмонии. Сыновья не были женаты и не оставили потомства. Только вот ваша девочка. — На глазах старой дамы проступили слезы, и Аннабелл посмотрела на нее с жалостью.
— Вы хотите познакомиться с Консуэло? — Аннабелл еще раз повторила, что не собирается
