Презирая лицемерие, Генрих III не очень скрывал свои привязанности, которые ему ставили в вину. После смерти Дю Гаста его любимым фаворитом стал давний товарищ по польской эпопее, Келюс, самый красивый эфеб и самый отчаянный дуэлянт двора. За ним шли Можирон, Сен-Мегрен, Сен-Люк, Ливаро, Грамон – красивые, как на подбор, юноши, благосклонности которых, несмотря на их репутацию, добивались многие придворные дамы.
Д’Обинье описывает невероятные дебоши, которые устраивал Генрих III со своими «мальчиками». Пренебрегая обществом женщин, король находил возле своих фаворитов не столько физическое, сколько эмоциональное удовлетворение. Они были искренне привязаны друг к другу, поэтому Генриха нельзя упрекнуть в «разврате», как это делала его сестра Маргарита.
Постоянный в своей ненависти, Генрих был постоянен и в своих привязанностях. Он никогда не проявлял неблагодарности, а те, кто его любили, служили ему верно, шла ли речь о герцоге Неверском или о королевском шуте, знаменитом Шико, а в нем самом видели могущественного покровителя и деликатного друга. Порой королевское благорасположение граничило со слабостью. Так, Виллекье, из ревности заколовший свою жену, не услышал от своего бывшего ученика даже упрека.
Всю осень 1577 года монсеньор, герцог Гиз и королева Наваррская пребывали вдали от двора, и Франция вздохнула спокойно. Но увы! С севера приближалась буря, грозившая нарушить это спокойствие.
Вот уже десять лет Нидерланды вели свою героическую борьбу против Испании. Испанцы одерживали верх в яростных сражениях, устраивали казни на площадях городов, разрушали деревни, но народ, воодушевляемый своим вождем, несгибаемым принцем Оранским, не сдавался. Вся Европа наблюдала за развитием этих событий, оказывавших влияние и на политику Франции.
В 1576 году Филипп II меняет тактику: когда стало ясно, что уговоры ни к чему не приведут, он обратился к суровому герцогу Альбе, а губернатором Нидерландов назначил своего сводного брата, дона Хуана Австрийского, победителя битвы при Лепанто. Красивый, мужественный, овеянный славой своих военных побед, он играл в глазах католиков ту же героическую роль, что некогда досталась победителю битвы при Монконтуре. Гиз, также претендовавший на первое место в католическом движении, не испытывал никакой ревности к сопернику, чье честолюбие не уступало его собственному. Молодежь в равной степени боготворила обоих принцев, а иезуиты предпочитали их слишком медлительному и зависимому от мнения папы Филиппу II.
Захватив Брюссель, новый губернатор инкогнито проехал через Францию, встретился с Генрихом Лотарингским и заключил с ним секретный договор. Романтичный испанец не хотел уезжать из Парижа, не взглянув на знаменитую королеву Наваррскую, и, накинув черный плащ и надев парик, он проникает в Лувр, где любуется, как танцует женщина, убившая Дю Гаста.
Маргарита его узнала. Воображение ее разыгралось, и она уже чувствовала себя Клеопатрой, которой дано изменить карту мира. Маргарита хотела царствовать, но не в смехотворном королевстве Наварра; своим ближайшим союзником она считала монсеньора. Разве жители Нидерландов вот уже два года не делали принцу предложения стать их покровителем? Маргарита полагала, что ей вполне по силам увлечь дон Хуана, а в герцоге де Гизе оживить воспоминания об их любви – и оба капитана будут верно служить Франсуа.
С большой пышностью Маргарита отправилась во Фландрию, теша себя призрачными надеждами. Запуганные Генеральные штаты мятежных провинций клюнули на эту удочку и направили к монсеньору делегацию, умоляя защитить их. Принц принял посланников и, не дав никакого определенного ответа, вручил им золотые медали, где были выбиты изображения его и Маргариты.
Тем временем герцог де Гиз, невзирая ни на какие договоры, привел свои войска к дону Хуану. Война возобновилась с новой силой, и Маргарита, опасаясь попасть в руки испанцев, была вынуждена бежать.
Она останавливается в Ла Фер и вызывает сюда Франсуа. Они проводят тут несколько месяцев в уединении, наводящем на мысль об инцесте, и строят несбыточные планы. Битва при Жамблу, где дон Хуан разбил принца Вильгельма Оранского, отрезвляет их. Они вернулись в Лувр и попросили короля ввести в Нидерланды войска.
Генрих с крайним недовольством наблюдал за их маневрами. Он совершенно не понимал, почему Франция, едва оправившись после гражданской войны, должна выступить против испанского колосса и почему нужно жертвовать людьми и деньгами ради выгоды его жалкого брата.
Король сухо отказывает герцогу Анжуйскому в поддержке, которая могла открыть границы Франции испанцам. Теперь монсеньор не считает даже нужным скрывать свою жгучую ненависть к брату. Обеспокоенный Генрих удваивает свою охрану.
Между дворянами монсеньора и короля происходят постоянные дуэли, а нельзя забывать, что всем им меньше тридцати – в XVI веке миром правила юность.
По случаю бракосочетания Сен-Люка и богатой наследницы Жанны де Коссе-Бриса 9 февраля 1578 года был устроен большой бал. Бюсси оскорбляет «мальчиков» короля. Келюс, Можирон, Ливаро и сам новобрачный поджидают его, чтобы отомстить. Но де Бюсси избегает возмездия, воспользовавшись вторым выходом. Генрих III высылает Бюсси, а двумя днями позже монсеньор демонстраивно приглашает его в Лувр.
Выйдя из себя, король запер своего брата и Маргариту в их покоях и приказал арестовать Бюсси, но тот выскользнул из рук королевской стражи и сумел организовать побег монсеньора, с которым они вместе укрылись в Анжу. В честь знатных беглецов епископ Анжерский устроил банкет, за что и поплатился: абсолютно пьяные гости покорежили его мебель, разбили сервизы, изнасиловали служанок.
А в Париже тем временем царила полная паника – начнет ли Франсуа новую гражданскую войну? Королева-мать, как обычно, тут же отправилась вслед за сыном. Он принял ее отвратительно – жаловался, угрожал: Нидерланды его завораживали. Чтобы он не устроил во Франции такого же погрома, как в епископском дворце, было решено не мешать ему и позволить во главе армии отправиться во Фландрию, но не вмешивать в это короля. Екатерина идет еще дальше: она обещает возобновить переговоры о браке монсеньора с Елизаветой Английской. Герцог Анжуйский в мечтах уже видел себя королем Англии и Нидерландов.
Герцог де Гиз решил воспользоваться семейными неурядицами и появился в Париже в сопровождении компании воинственно настроенных задир, не менее опасных, чем окружение герцога Анжуйского. Ближайшее окружение короля, его «мальчики», чтобы защитить своего монарха, объявляют открытую войну людям Гиза. Сен-Мегрен бросил вызов противнику, став любовником самой мадам де Гиз, сестры Марии де Конде.
В пять часов утра 27 апреля 1578 года около Бастилии сошлись Келюс, Можирон и Ливаро, у которых была назначена тут дуэль с давнишним любовником Маргариты, Шарлем д’Антрагом, с Рибера и Шембергом, людьми, близкими к Лотарингскому дому. Жестокий даже для тех времен поединок кончился трагически: Можирон и Шемберг скончались на месте, Рибера – на другой день, Ливаро был на грани смерти целых два месяца, Келюс получил от д’Антрага девятнадцать ударов шпагой.
При каждом ударе фаворит кричал: «Да здравствует король!» Его перенесли во дворец Буасси, где в течение тридцати трех дней его молодой организм боролся со смертью. Генрих ухаживал за ним, пообещав хирургам сто тысяч экю, если они его спасут. И все же он уходит в другой мир, повторяя все время: «О, мой король! Мой король!» Это были его последние слова, и он ни разу не вспомнил ни о Боге, ни о своей матери.
А несколько недель спустя около дворца Гиза ударом шпаги был заколот Сен-Мегрен.
Горе короля не знало предела. Он приказал сделать для своих фаворитов прекрасные надгробья, а на каждом – мраморное изображение погибшего. Пряди волос Келюса и Можирона он всегда носил при себе, и каждый день, утром и вечером, возносил молитвы за души погибших друзей.
Королева-мать, очевидно, надеялась извлечь выгоду из того душевного кризиса, который переживал ее сын, и вернуть утраченную власть. Во время агонии Келюса 7 мая 1578 года она вручает Генриху свои знаменитые советы, подлинный учебник королевского ремесла. В них было учтено все – от науки управления самыми сложными государственными делами до личной гигиены. Но Генрих был теперь глух ко всему: он научился выслушивать добрые советы и не подпадать под влияние того, кто их дает.
Смерть любимых товарищей повергла короля в невыразимое горе и сделала его заклятыми врагами
