равно собирается работать ночью, так разве кресло в офисе не идеально подходит для этого?
Он сразу же заметил Янси и пошел к ней сквозь возбужденную толпу. И тут девушка отчетливо поняла, что он с ней сделает, узнав, как она распорядилась его комнатой: попросту убьет ее.
— Я заполнила регистрационный бланк, — поспешно сказала Янси. Признайся ему, признайся! Он не сможет убить тебя, когда вокруг столько людей. — Ключи у меня, — добавила она и быстро направилась к лифту. Она сказала о ключах во множественном числе?
К счастью, они поднимались в лифте не одни. Когда дверь лифта распахнулась и она вышла, Томсон последовал за ней. Она прошла к комнате — он за ней. Она остановилась перед своей дверью и поняла, что нельзя больше скрывать от него «приятную» новость, тем более что Томсон ждал, когда она откроет дверь и даст ему его ключ.
— Дело в том… — повернулась к нему Янси… Боже, он почувствовал недоброе!
— В чем? — мрачно поторопил он.
Слова, казалось, застряли у нее в горле.
— Я отдала твою комнату! — собравшись с силами, выпалила она.
Томсон уставился на нее. Он просто стоял и смотрел на нее в немом созерцании. Прошло мгновение, другое, а когда он наконец обрел дар речи, то голос звучал устрашающе тихо:
— Ты сделала… что?
— Я… э-э… отдала твою комнату…
Несколько мгновений Томсон продолжал неотрывно смотреть на девушку, словно не веря своим ушам. Затем, не тратя слов, отодвинул ее, повернул ключ в двери и, открыв комнату, вошел внутрь.
— Что?.. — чуть не задохнулась она от возмущения, следуя за ним. В комнате были кресло, стол и двуспальная кровать.
Он повернулся и посмотрел на нее с высоты своего роста.
— Внесем уточнение, — заявил он. — Ты отдала свою комнату.
— Да ладно, Томсон. — Она устала и понимала, что и он тоже; по крайней мере, на «мистер Уэйкфилд» у нее сил не хватило. — Ты бы поступил так же.
— Нет.
— Там была пожилая пара — женщине только что прооперировали тазобедренный сустав. Ей предложили кресло в офисе… И я подумала, что оно бы как раз подошло тебе. Ты мог бы работать всю но…
Насколько она могла судить, его это ничуть не смягчило.
— Я занимаю кровать, — прервал он.
— Нет, я! — выкрикнула она и насторожилась, когда в устремленном на нее взгляде промелькнул вдруг не гнев, а какое-то другое чувство.
Он перевел глаза на двуспальную кровать, потом вновь на нее. И в его взгляде определенно читалась насмешка, когда он льстиво предложил:
— Мы могли бы в крайнем случае разделить ее.
Янси едва удержалась, чтобы не стукнуть его.
— Ты мерзкий тип! — заявила она. — Ты знаешь, как завести меня и как меня это бесит.
Томсон неискренне улыбнулся, и ей стало ясно, что он и не ожидал ее согласия.
— Если ты настаиваешь, я готова поделить с тобой номер. Но не кровать!
— Ни в коем случае! — резко прервал он ее предложение. По правде говоря, Янси и в мыслях не держала делить с ним комнату или кровать, но это, как ни странно, привело ее в бешенство.
— Я не собираюсь шутить с тобой! — быстро парировала она.
Он помолчал какое-то время, словно взвешивая свои шансы. Безусловно, ему прекрасно известно, что отель полон и свободных номеров нет.
Наконец его решение созрело.
— Ты затеяла все это, и я тебя увольняю! — пригрозил он.
Янси не сдержалась.
— Нашел-таки повод! — взорвалась она, и в какой-то миг ей показалось, что он вот-вот прыснет со смеху.
Томсон подошел к столу и положил свой портфель. Янси вдруг поняла, что она согласилась провести с ним ночь в одной комнате, и начала лихорадочно думать. Ее трюк заставить его открыть карты, предложив переночевать вместе, не сработал! Получилось, что она сама уговорила его согласиться на это. О боже!
Хотя Янси была не в восторге, она поняла, что выхода, похоже, нет. Нужно обо всем договориться прямо сейчас. Кто должен спать на этой двуспальной кровати? Разумеется, она. Широкое кресло подойдет ему; в конце концов, он мужчина и должен уступить.
— Между прочим, Томсон. — Она пожалела, что назвала его «Томсон», но слово не воротишь. — Я справлялась у регистрационной стойки об ужине, у них ничего не осталось. — Она вдохновенно лгала. — Но я могла бы поменять на кровать сэндвич с сыром.
Он пристально смотрел на нее несколько мгновений.
— Идет, — сказал он, а Янси вдруг почувствовала угрызения совести: он и так уступил бы ей кровать.
Она отвела глаза, притворившись, что ее очень заинтересовал телефон.
— Одеял, верно, тоже нет, — заметила она, — надо бы принести плед из багажника.
— Что-нибудь еще?
Издевается?
— Не забудь позвонить маме, — парировала она и направилась в ванную, не сомневаясь, что вслед ей раздался с трудом сдерживаемый сдавленный смех.
Янси умылась, почистила зубы и, глядя на свое отражение в зеркале, спросила себя: хотелось ли ей разлучаться с ним, раз она так любит его?
Она прислушалась, приложив ухо к двери: все было тихо. Наверняка Томсон пошел за пледом и, возможно, заглянет в бар, чтобы заглушить печаль добрым стаканом виски.
Выйдя из ванной, Янси достала сэндвичи и съела половину, оставив другую половину ему. Где же он? Она вдруг подумала: что, если ему взбрело в голову заглянуть в ресторан? Значит, сытно пообедав, он сможет бесцеремонно заявить: оставь сэндвичи себе, сделка не состоялась, кровать моя.
Кто смел — тот и съел, решила Янси. Осмотревшись, она поняла, что ключ он прихватил с собой. Подпереть дверь креслом? Что ему, с его силой, кресло? И она решилась на захват.
Девушка стала торопливо готовиться ко сну, соображая, в чем ей спать.
Она инстинктивно чувствовала, что не в его характере воспользоваться ситуацией, поэтому сняла бюстгальтер, все же решив оставить трусики.
Заслышав шум лифта, она нырнула в постель, но тут же выскочила, чтобы потушить верхний свет. Волнения оказались напрасными, потому что Томсон так и не появился.
Как Янси ни старалась, сон бежал от нее, слишком натянуты нервы. Ближе к полуночи вернулся наконец Томсон.
Он не стал включать свет, и Янси, слушая его передвижения по комнате, вдруг усовестилась. Он такой высокий, а кресло такое маленькое. Будь она хоть немного одетой, она бы поднялась и предложила ему занять кровать. Однако ей помешала скромность и непривычная застенчивость из-за интимности обстановки. Тишину время от времени нарушало поскрипывание кресла, когда Томсон пытался устроиться в нем.
Янси постепенно успокоилась и уснула. Однако в три часа пробудилась, почувствовав, что Томсон, явно устав от попыток устроиться поудобнее, пришел, чтобы прилечь на кровать поверх одеяла.
Ее это не обескуражило, а обрадовало. Ясно, что это единственный выход. Она хотела сказать это, но передумала. Может, он встанет рано? Она сделает вид, что ничего не видела.
Странно, ей казалось, что она придет в ярость, если им придется спать в одной постели. Говоря по правде, она больше тревожилась о нем, чем негодовала: плед был слишком мал, и длинные ноги Томсона торчали наружу.
Так, беспокоясь о его ногах, Янси вновь уснула. Но под утро девушка вдруг почувствовала, что к ее
