настороженно отнесся к Бернару, и она могла это понять, только время покажет, что он ошибается. Однако Мари-Анж хотела, чтобы Билли знал, что они с Бернаром решили пожениться. В конце концов, он ее самый близкий друг, почти брат. Перед тем как повесить трубку, Билли сказал, чтобы она позвонила ему, если образумится – и даже если не образумится. Еще он пообещал, что останется ее другом и она всегда может на него рассчитывать. Но как Мари-Анж ни любила Билли, теперь она уже не так сильно в нем нуждалась. Бернар вовлек ее в свой мир. Она, конечно, не могла не задумываться о том, как отнесутся к их скоропалительной свадьбе его друзья, но Бернараэто, похоже, не волновало. Оба были уверены, что поступают правильно.
– Священник сказал, что мы можем зарегистрироваться в мэрии через два дня, в пятницу, а на следующий день он нас обвенчает. Он собирается сегодня же официально огласить наш предстоящий брак, это немного сократит период ожидания. Как вам нравится такой вариант, графиня?
До этой минуты Мари-Анж как-то не задумывалась, что после замужества станет графиней. От этого вся история еще больше напоминала волшебную сказку. Каких-нибудь четыре месяца назад она была рабыней Кэрол Коллинз, затем стала наследницей несметного состояния и вот теперь выходит замуж за графа, который ее боготворит, и снова будет жить в своем любимом Мармутоне. От одной мысли об этом у Мари- Анж кружилась голова. Она чувствовала головокружение и два дня спустя, когда они с Бернаром приехали в мэрию, чтобы зарегистрировать брак. Еще через день Мари-Анж в белом шелковом платье стояла рядом с Бернаром в домовой церкви, и священник объявил их мужем и женой. Свидетелями были мадам Фурнье и Алан; мать Алана во время всей церемонии плакала от радости за Мари-Анж и благодарила Бога за то, что та вернулась в родной дом.
– Милая, я люблю тебя, – прошептал Бернар, целуя Мари-Анж после окончания церемонии.
Священник улыбнулся, думая, что граф и графиня де Бошан очень красивая пара.
В честь молодоженов распили бутылку шампанского. Затем, когда священник и Фурнье уехали, Бернар подхватил Мари-Анж на руки и понес ее наверх в комнату для гостей, которая по-прежнему служила ему спальней. Здесь он бережно уложил ее на кровать, нежно провел рукой по золотым волосам и поцеловал.
– Ты прекрасна, – прошептал он.
Мари-Анж ответила на поцелуй, все еще с трудом веря, что это не сон, что все происходит на самом деле. Бернар бережно раздел ее и разделся сам. В эту ночь, когда они занимались любовью, он мечтал только о том, чтобы сделать Мари-Анж счастливой и чтобы она зачала от него ребенка.
Глава 9
Первое Рождество для графа и графини де Бошан . в Мармутоне походило на сказку. Любовь Бернара к жене была настолько очевидной, что всякий, кто видел их вместе, невольно улыбался. Возвращение в замок пробудило в душе Мари-Анж множество воспоминаний, как счастливых, так и болезненных, но теперь, когда с ней был Бернар, боль постепенно стала стихать. В канун Рождества Мари-Анж позвонила Билли. Он был рад за нее, но по-прежнему переживал, что она слишком поспешно вышла замуж и недостаточно хорошо знает Бернара. Она постаралась его успокоить, уверяя, что счастлива, как никогда в жизни.
– Разве мы могли представить год назад, что следующее Рождество я встречу в Мармутоне! – мечтательно вздохнула она.
Билли улыбнулся, вспоминая прошлогоднее Рождество, которое они провели вместе. Он до сих пор не мог смириться с мыслью, что Мари-Анж замужем и не вернется в Айову – разве что ненадолго в гости. Так, как раньше, уже не будет. Он встречался с Дебби, но скучал по Мари-Анж.
– Да, кто бы мог подумать год назад, что ты окажешься богатой наследницей, а я буду ездить на «порше»? – в тон ей промолвил Билли с немного наигранной веселостью.
Ради Мари-Анж Билли от души надеялся, что Бернар оправдает все ее ожидания, однако по-прежнему испытывал предубеждение против графа – уж слишком быстро все произошло. Однако даже Билли готов был согласиться, что Мари-Анж идет быть графиней.
После праздников жизнь продолжилась в прежнем ритме. Они часто ездили в Париж, где останавливались в квартире Бернара. Квартира эта, хотя и не поражала воображение размерами, представляла собой жилище, поистине достойное графа: 'высокие потолки, великолепные гостиные со стенами, обшитыми дубовыми панелями, обилие антиквариата, персидские ковры, картины, доставшиеся Бернару в наследство от предков. В январе Мари-Анж поняла, что беременна. Граф был в восторге. Он постоянно твердил, что уже не молод и мечтает иметь ребенка, наследника титула. Ему очень хотелось сына.
Через несколько дней после того, как Бернар узнал, что снова станет отцом, началась реконструкция Мармутона. В считанные недели замок стал напоминать развалины. Как-то вдруг оказалось, что переделке подлежит абсолютно все: крыша, стены, высокие французские окна решено было расширить, дверные проемы увеличить в высоту. У Бернара были готовы впечатляющие планы переоборудования кухни, хозяйских покоев. Детская после реконструкции должна была стать комнатой из сказки. В доме предполагался даже кинотеатр – в подвале. Замене подлежали вся электропроводка и водопровод. Ремонт превратился в грандиозное мероприятие. Мари-Анж ловила себя на мысли, что планы мужа выходят далеко за рамки ее понимания, только одно она знала точно: ремонт окажется баснословно дорогим. Бернар даже задумал заложить новые виноградники площадью в десятки акров. Но в ответ на ее сомнения муж говорил, что хочет видеть их дом идеальным. Работами руководил архитектор из Парижа, знакомый Бернара, повсюду суетились рабочие. Бернар обещал, что к рождению ребенка – это радостное событие ожидалось в сентябре – внутренняя отделка помещений будет закончена.
В следующем телефонном разговоре с Билли Мари-Анж сообщила ему, что беременна.
– Как вижу, ты времени даром не теряешь, – заметил тот.
Он все еще волновался за нее, события разворачивались с космической скоростью. Мари-Анж объяснила, что Бернару очень хочется поскорее завести детей, потому что он намного старше ее и потерял единственного сына.
Она написала письмо Кэрол Коллинз, в котором рассказала о переменах в своей жизни, но ответа не получила. Казалось, двоюродная бабка напрочь забыла о ее существовании.
В марте весь дом стоял в лесах, повсюду работали мастера, и Мари-Анж с мужем проводили большую часть времени в Париже. Но, несмотря на великолепие парижской квартиры Бернара, оба предпочитали Мармутон.
Летом Бернар заявил, что им лучше уехать на время из перестраиваемого дома: в их отсутствие работы будут вестись быстрее. На июль он снял виллу в Сен-Жан-Кап-Ферра с двухсотфутовой моторной яхтой в
