Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

изредка выделяя спецгруппы для выполнения пусть и важных, но весьма частных мероприятий.

Тарханов, по летнему времени, хотя в кабинете с трёхметровой толщины стенами и глубокими нишами окон было сумрачно и прохладно, был одет в белую рубашку без погон, а форменный китель висел на плечиках за полуоткрытой дверцей шкафа. В этом кабинете Валерию всегда нравилось бывать, наверное, по ассоциации с очень похожими помещениями штаба Туркестанского ВО в Ташкенте, куда так приятно было заходить с прокалённых солнцем и продуваемых горячим, с песочком, ветром улиц.

— Заскучал? — без предисловий спросил полковник, выслушав доклад о прибытии и указав на столик в углу с только что закипевшим чайником, двумя чашками и прочим положенным прибором. — Чай, кофе?

— Чай, зелёный, если имеется.

— Для хороших людей у нас всё имеется, — с редкой у него весёлостью в голосе ответил Тарханов. — Не стесняйся, будь как дома. Мне не надо, я кофе глотну. У тебя азиатские привычки, у меня арабские. Так я не услышал — заскучал, нет?

«Всё ясно, — подумал Валерий, заваривая будто специально для него припасённый высшего разбора чай. — Что-то интересное затевается. Ну и слава богу».

— Вы ж позволите без дежурных фраз, Сергей Васильевич? — сейчас Уваров обратился к полковнику по его то ли настоящему, то ли «внутреннему» имени. Для посторонней публики и младшего комсостава он числился как «Арсений Николаевич». В смысл таких разночтений ни Валерий, ни другие «знающие» не вдавались. «Так положено», и всё на этом.

— Я от тебя другого и не жду…

— Заскучал, как сами понимаете. Ну не по мне всё это. Не поверите, сегодня с утра две папки бумажек подписал, а чем остальное время занимаюсь — и не спрашивайте. И деваться некуда, и перепоручить некому…

— А ты на мой стол посмотри.

Валерий посмотрел. Слева и справа разноцветные папки громоздились высокими, готовыми вот-вот потерять устойчивость стопками.

— Думаешь, я прямо счастлив всем этим заниматься? Но, как ты правильно заметил, «деваться некуда и перепоручить некому». Я, конечно, могу прямо вот сейчас подписать твой рапорт и перевести тебя в «вольные стрелки». Подполковника — на должность поручика. Зато от приказа до приказа сам себе голова, и так далее…

Уварову вдруг показалось, что это было бы самым лучшим выходом. Уйти «офицером для особых поручений», и всё. Правда, как Настя к такому шагу отнесётся? К свадьбе они неторопливо, но приближаются, даже обсуждали, что неплохо бы ей выйти в отставку. Миллионерше с отличной квартирой в Москве, с титулованным мужем при должности и перспективой на генеральство — что ещё нужно? Живи, дом веди, детей рожай и воспитывай. И вдруг — всё насмарку? Конечно, вышеназванное при ней останется, за исключением мужа, готового в любой момент исчезнуть на неопределённое время, без телефонного номера и почтового адреса. И не потому, что иначе никак нельзя, а исключительно ради собственного удовольствия.

Так, может, в этом всё и дело — сбежать ему хочется не от «тягот и лишений военной службы», а просто «из под венца»?

— Могу подписать, — повторил Тарханов. — Очень тебя понимаю. Сам никогда себя лучше не чувствовал, чем в Пятигорске. Одно условие — прямо, честно, как офицер офицеру, предложи на своё место человека, способного справиться с твоими обязанностями лучше тебя. Если просто — «не хуже», нечего и огород городить. Даю четыре минуты. Время пошло.

Тарханов отошёл к окну, закурил. У него папироса, если не торопиться, как раз четыре минуты и горела.

Уваров прервал паузу на третьей.

— Ваша взяла, Сергей Васильевич. Нет у меня на примете такого человека. Столько я в отряде про будущее напланировал и под себя настроил, что представил, как другой на моё место придёт, по-своему ломать начнёт — аж зубы заныли…

— Вот и слава богу! Не ошиблись мы. Ротных командиров в России хватает, с полковыми — проблемы, сам знаешь. А уж на твою нынешнюю должность — искать и искать. Не загордись только, заодно и Чекменёва пойми. Он ведь не к тебе лично плохо относится, он за дело своей жизни болеет душой, а ты в его картину мира плохо вписываешься. Прав он или не прав — обсуждать не будем. Но вот уволил бы я тебя сейчас, а на твоё место — капитана Грефенберга. Выслуга и деловые качества позволяют.

Знал Тарханов, кого назвать. Уваров поморщился, как от внезапного приступа зубной боли.

— И я о том же. А ведь конкретные претензии к Оскару Ивановичу и ты предъявить затруднишься.

Снова Валерию пришлось признать — и здесь полковник прав, не только за непревзойдённые боевые заслуги его поставили Управлением руководить. И они с Тархановым, при всех внешних различиях, — тоже люди «одной серии», если классификацией Ляхова воспользоваться. Серий таких много, между комплиментарными, как в химии, свои связи и цепочки образуются, в итоге получаются сети, благодаря которым система функционирует, невзирая на энтропию и якобы непреодолимые объективные факторы.

«Интересно бы посерьёзнее эту тему проработать, глядишь, целая диссертация получится», — подумал Валерий и тут же решил, что как раз Настя в «философских рассуждениях» ему окажется лучшей помощницей. Куда лучшей, чем в роли командира взвода своего «первого женского отряда».

— Значит, данный вопрос пока снят, — с удовлетворением сказал Тарханов. — Переходим ко второму. По удивительным законам диалектики он вытекает из предыдущего. Насовсем ты должность оставить не готов, в чём я с тобой согласился. А на ближайшую пару недель? Кого за себя оставишь, особенно в предвидении серьёзных событий?

— На пару недель? — Уваров опять взял паузу. Значит, командир всё же приготовил ему индивидуальное задание «по основной специальности». Не в санаторий, скорее всего, отправить собирается.

— А никого. Моя должность, если «предвидение» превратится в реальность, самостоятельного значения как бы и не имеет. Командиры отрядов все соответствуют, для общего руководства имеется штатный начальник отдела полковник Стрельников, зама себе под конкретную работу он в любом случае найдёт. Да и вы без внимания не оставите…

Уваров наконец приступил к чаепитию, от которого Тарханов всё время его отвлекал.

— Опять правильно. Даже неинтересно с тобой разговаривать становится. Тогда слушай сюда, как говорят в той самой Одессе… Есть для тебя очередная работенка, как водится — снова с понижением в ранге. Считай, до командира взвода. По военной линии. Зато по дипломатической никак не меньше, чем до Поверенного в делах[106] возвысишься. С главным фигурантом по делу ты знаком, и всякие межвременные штучки тебе не в новинку…

Уваров подумал, что насчёт «межвременных штучек» начальник даст ему сто очков вперёд, но после него и Ляхова он, пожалуй, самый информированный в Управлении человек. Не пойдёт ли речь об очередном рейде через боковое время? Но тогда при чём тут дипломатия и генеральский классный чин?

— С вами не сравниться, — сказал он без всякой задней мысли, просто чтобы уточнить позицию.

— Меня сейчас не касаемся, — поморщился полковник. Он не любил, когда его перебивали, даже в подобных «разговорах по душам». — У каждого своя стезя. А проницательность до более подходящего случая прибереги. Вполне может пригодиться. Сейчас сюда войдёт хорошо знакомый тебе человек. Ты его непременно узнаешь, но виду не подавай. Смотри, как он себя поведёт. Потом я изложу твоё задание, совместно обсудим, как его лучше выполнить. Держись в рамках субординации, сильно умного из себя не изображай. Если он к тебе будет обращаться — отвечай, предварительно спросив у меня разрешения. Служака ты, одним словом, честен, отважен, но недалёк…

— На всё время задания прикажете таковым выглядеть?

— Сам сориентируешься. Но чем дольше, тем лучше, в этой игре сильно умные нам не надобны. Впрочем, сейчас всё поймёшь.