Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

подчинённых.

— Итак, считаем, в курс дела я вас ввёл, — сменил Вадим тон. — Желаю попутного ветра и семь футов под килём. Вопросы, претензии, предложения есть?

Вопросов не было.

— Тогда прошу за мной, на посадку.

Ляхов вышел в коридор, за ним Катранджи, Уваров, девушки. Тарханов на короткое время задержался, чтобы отдать какие-то распоряжения адъютанту.

Группа вернулась в комнату, где было сложено снаряжение. Теперь осталось немного подождать, когда Воронцов с «Валгаллы» откроет канал перехода. Привычное дело.

Девушки были безмятежны, каждая закинула за спину походный ранец, стала возле своего тяжеленного контейнера с оружием и снаряжением. Чтобы, если вдруг что-то не так пойдёт, быть готовыми к бою. И ещё Валерий заметил, что они перед тем, как дверь закрылась, особым каким-то образом переглянулись.

Уварову было легче и проще всех. Анастасия была при нём, на глазах, независимо от того, что может случиться, ситуация, как говорится, под контролем.

Гораздо хуже, пожалуй, ощущала себя Людмила. Только что видела Вадима Петровича, двойника, аналога, «брата» своего «Фёста», слышала голос и многие знакомые обороты речи — но это был одновременно совсем другой, хотя и близкий по «Валгалле» и другим жизненным ситуациям человек. Совсем другой. Пусть она простилась с «Фёстом» всего два часа назад, получив от него кое-какие личные установки и очередную порцию крайне сдержанных, но таких нужных ласк, ей его снова не хватало. «Вот что значит настоящая любовь, — подумала она, — ничего общего с „так называемой“. Какая тут постель, при чём постель? Сжал в руке мои пальцы, погладил сначала по плечу, а потом и по щеке, улыбнулся по-своему — о чём ещё мечтать бедной девушке?»

Ляхов машинально посмотрел на часы. До включения СПВ остаётся пять минут плюс-минус две. Вполне нормальная поправка, если учитывать, где сейчас пароход и где они.

Дверь открылась рывком. Вошёл Тарханов. Видно, что спешил, боялся не успеть к переходу.

— Отставить, — сказал он чуть напряжённым тоном, обращаясь к Вадиму. — На десять минут перенести отправление можешь?

— Да хоть на час, — безмятежно ответил тот. — Что-нибудь случилось?

— По сути — ничего. Просто возник один нюанс, — полковник, как показалось девушкам, слишком пристальным взглядом осмотрел их строй. Все невольно подтянулись.

— Как считаете, Валерий Павлович, — повернулся он к Уварову, — пяти человек вместо семи вам хватит для выполнения задачи?

Граф прикусил губу. Пять, семь — невелика разница. В свете последних данных там, куда они отправляются, ему хватило бы одной Анастасии. Рота корниловцев с опытом действий в современной Москве и на Валгалле вполне заменит его героическое отделение целиком. Но суть ведь не в этом. «Снаружи» (так он внезапно подумал о своей реальности) явно что-то случилось, и Тарханову нужны именно его девчонки. Две, всего лишь, но именно они. Иначе взял бы любых других. В трёх отрядах больше сотни девушек, ничуть не хуже подготовленных.

— Так точно, хватит. Но я просил бы пояснить…

— Поясню, не спеши зря глазами сверкать. Только что ко мне обратился с настоятельной просьбой всем известный полковник «Фёст». Для выполнения не менее важного задания он просит немедленно откомандировать в его распоряжение…

Тарханов выдержал паузу, или так показалось со стороны, а он просто перевёл дыхание. Но этой секунды хватило на многое. То, что вздрогнула Людмила, — понятно. Они виделись с «другим Ляховым» совсем только что, и он не говорил ни о каком деле, где может потребоваться её помощь. Но отчего-то ей так не хотелось уходить, пусть и в загадочную, манящую Югороссию, оставляя его здесь. Неужели ей удалось впервые сформировать ту самую «мыслеформу», о которой говорил Ляхов-Секонд?

И тут же уколом в сердце — другая мысль. Что, если сейчас Тарханов вызовет, но не её? Может ведь быть и такое. Они все офицеры, присягу давали. Клялись «стойко переносить все тяготы и лишения службы». Допустим, новое задание посложнее и поопаснее того ночного налёта на генеральскую дачу? Тогда Фёст её с собой не взял, оставил «расположение» охранять, вместе с Секондом, кстати. И объяснил потом, что не её от опасности прятал, а исходил из личных и боевых свойств и качеств каждого бойца. Что и подтвердилось через два часа всего лишь, когда уже ей пришлось разыгрывать эротическую сцену перед милицией и МГБ. Тут бы уже Вельяминова не справилась. Точно. Не то амплуа, как в театре говорят.

И всё же…

— Подпоручика Вяземскую.

С огромным трудом Людмила сохранила безразличное выражение лица, делая шаг вперёд. Её — значит, её. Да и остальные девушки отреагировали спокойно. Большинство, пожалуй, обрадовались, что предстоящее приключение их не обошло по непредсказуемой воле начальства.

— Подпоручика Витгефт.

На лице Герты мелькнула досада. Старая Россия, прошлый век, красавцы белые офицеры — всё мимо! Но удивиться она не удивилась. Если опять предстоит что-то отчаянное, «по самому по краешку», на кого же Фёсту рассчитывать? Она уже один раз, проявив непредусмотренную инициативу, нарушив прямой приказ, спасла «близнеца» от почти неминуемой (ну, пусть — весьма вероятной) гибели. А с Людкой они хорошо сработаются — нежная блондинка с наивно готовыми восхищаться всем на свете глазами и остзейская холодноватая красавица, умеющая вести себя как дворовая хулиганка.

— Вопросы, возражения есть? — традиционно спросил Тарханов.

— Возражений нет, а вопросов слишком много, — дерзковато ответила Витгефт.

— Главное — возражений нет, а то я уж забеспокоился — а вдруг будут? Слава богу, пронесло, — усмехнулся полковник. — Взять снаряжение — и за мной. А вы продолжайте, — кивнул он Ляхову. — Всем счастливого пути и скорой встречи.

Дальше ничего особенного, по стократно обкатанному, как Николаевская железная дорога, каналу «из точки А в точку Б» — знакомая рамка, свет южного солнца, ударивший в глаза в полумраке кремлёвского каземата, и синева моря до самого горизонта за зубчатым каменным парапетом.

В определённом заранее порядке — сначала Уваров, за ним Анастасия и Мария Варламова, Катранджи с Кристиной в полушаге впереди, следом Инга и Марина перешагнули на столетие назад. Руки у всех на виду, улыбки на лицах, но стрелять готовы начать быстрее, чем опомнится враг, даже если он их и ждёт.

Никакого врага на плоской площадке, вымощенной пресловутым мрамором, давшим название и морю, и острову, они, естественно, не увидели. Единственный человек их встречал, при виде которого Уваров ощутил и радость, и успокоение, и глубоко укоренившееся чувство почтения, уважения, где-то и зависти.

Полковник Михаил Фёдорович Басманов, всего лишь тридцатитрёхлетний, не намного старший возрастом и званием, чем сам Уваров, офицер. Однако, глядя в его глаза, можно было дать и пятьдесят, и больше. Валерий вплотную общался с ним часов шесть-семь, из них час — на поле боя, остальное — в царском тереме.

Очень правильно рассудили Ляхов с Воронцовым, решив направить для встречи гостей именно его, и только его одного. Уваров окончательно успокоится за судьбу своей миссии, Катранджи непременно сообразит, что если начальник его охраны столь явно обрадован, увидев встречающего, причём одного- единственного, без конвоя и даже парадного караула, тоже приспустит пружину своей настороженности, если в стилистике восточных сказок оставаться. Ну и «валькирии» обрадуются, увидев в качестве представителя очередного, нового для них мира — почти что идеального (опять же в понятиях этого мира) человека.

Известно, что пятеро девушек не успели поучаствовать в боях с дуггурами на Таорэре и не делили жизнь, смерть и патроны с югоросскими офицерами, не сидели с ними у костров на опушке леса после выигранного сражения, они погибли раньше. Но и им этот, первый из увиденных,