Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

сопроводит цветистым посвящением и коробку со своими стихами и вашим парадным портретом в обнимку в течение суток выпустит.

— Неужели там у них так дела делаются? — не скрыл удивления, неподобающего званию и должности, Мятлев.

— Да только так и делаются, — опять вполне искренне засмеялся Вадим. — У нас же сейчас вся пресса, что отечественная, что зарубежная, сплошь забита алармистским бредом: «Куда катится европейская цивилизация?», «Минареты над Парижем», «Крах модерна», «Закат Европы» (причём не Шпенглера, сто лет назад это предсказавшего, а новых «философов»). Можешь сам продолжить, если в курсе. А Олег Константинович, неизречённой мудрости человек, двадцать лет в роли «Местоблюстителя» коловращение мира наблюдая, за это время несколько географических и геополитических книг написал и две диссертации, — счёл нужным просветить Контрразведчика Ляхов. — И пришёл к выводу, что только немедленное возвращение доверенного ему Отечества к военно-феодальной формации и возрождение Самодержавия даёт шанс на достойный ответ очередному цивилизационному вызову.

— Как ты разбрасываешься, — с сожалением сказал Мятлев. — С темы на тему и с мысли на мысль перескакиваешь, будто боишься не успеть. А мы успеем хоть за час, хоть за сутки всё обсудить. Нас, слава богу, никто в шею не гонит. Или ты просто в другом темпе живёшь? Я предпочитаю — в обычном.

Ляхов обратил внимание, что Мятлев, умеющий контролировать ситуацию, крайне неглупый профессионал, то и дело перебрасывал взгляд на «валькирий». На их чуть поддёрнутые юбки, из-под скатерти демонстрирующие то, что в нынешнюю эпоху никого интересовать не должно бы. В маршрутку садись и любуйся на бесконечное количество входящих и выходящих девушек. С каких хочешь ракурсов. Однако же эти части тела, или — именно этих девушек, как-то по-особенному задевали генерала. Читал, наверняка читал книги Ивана Антоновича Ефремова. Следовательно, сработала «вторая схема» Ляхова-Фёста.

Вадим ведь не только фактической биографией генерала занимался. Шар, будучи очень полезным устройством, в том числе и «коллектором рассеянной информации», и «селектором стабильной», всё равно оставался «железкой», пусть и на многое способной. Суметь задать ему правильный вопрос, а потом понять смысл ответа — вот в чём хитрость!

Ляхов, врач, разведчик и контрразведчик, вовремя сообразил, что наряду с иными моментами невредно поинтересоваться сексуальными свойствами, способностями, склонностями и фобиями господина генерала. Не раз в истории случалось, что у многих весьма почтенных политических деятелей здесь и крылась «ахиллесова пята». Специально Вадим не интересовался корреляцией этих качеств личности «больших людей», но кое-какая тенденция просматривалась даже с дилетантских позиций. Врожденно- повышенный гормональный фон или необходимость компенсации интеллектуальных перегрузок противоположными эмоциями. Хотя бы и нынешнего государя-императора взять.

И Шар тут же его порадовал.

Действительно, женским полом Мятлев интересовался всегда, принадлежа к не слишком распространённой страте бабников-эстетов. Не из тех он был мужиков, что за каждой юбкой гоняются, стремясь соблазнить любую из их носительниц, независимо от внешности, часто — просто ради спортивного интереса, нагоняя счёт. Леонид Ефимович подходил к процессу особо тщательно, выбирая лучших из лучших, а уже потом избирал подходящую именно для этой персоны тактику: то ли внезапного штурма, то ли планомерной осады. И цели своей обязательно добивался, пусть даже однократно.

Как следует нагулявшись, в положенное время женился, опять же на «красавице, умнице, спортсменке» и так далее. Его «брак по расчёту» оказался счастливым, поскольку расчёт был правильный. Но натуру не переделаешь, только теперь ему приходилось проявлять намного больше изощрённости и осторожности, чем раньше.

Тут помогала профессия, и за много лет «свободной охоты» он ни разу не попался. Ни жене, ни в чужие сети.

Так что молодцы были самые первые аггрианские руководители проекта «Земля», решившие готовить своих агентесс из лучшего генетического материала. Сейчас Ляхов мог сыграть на страстях партнёра с гораздо большим эффектом, чем используя более грубые методики. На возможность внезапного личного обогащения и карьерный взлёт Мятлев реагировал слабо. Он был из тех людей, что, подобно пушкинскому Германну, не желают рисковать необходимым в надежде приобрести излишнее.

Перспектива стать очередным «спасителем Отечества» была слишком неопределённой, туманной и отдалённой. Личная обида на Президента и его окружение — штука преходящая, по любой непредсказуемой причине настроение может перемениться на прямо противоположное.

Зато возможность приобщиться к новому, интересному делу, увидеть иную, весьма привлекательную реальность, проявить себя, да ещё и оказаться «первым среди равных» — это уже конкретно. Здесь и промахнуться, теряя в итоге и положение, и голову, практически невозможно, и шанс возвыситься потрясающе высок. Но гвоздь, фигурально выражаясь, полагается забивать по самую шляпку, чтобы и гвоздодёром не зацепить.

Вот Вадим и забросил блесну, которую такой типаж, как Мятлев, ни за что не мог оставить без внимания. А уж подсечь и вытащить добычу — вопрос квалификации рыбака. Кроме всех возможных благ — бытовых, служебных, интеллектуальных, Ляхов предложил его вниманию немыслимой красоты и изящества девушку, наделённую вдобавок качествами, словно бы несовместимыми с изысканными чертами лица, длиной и точёностью ножек, манерами выпускницы Смольного института. Самое же главное, генералу гарантировалось никогда, даже в условиях многомиллионной Москвы, недостижимое преимущество — его интрижка не станет в том мире всеобщим достоянием, хоть по всей Тверской из конца в конец в обнимку с новой пассией разгуливай! По другой Тверской, естественно.

Офицер имперского спецназа, непревзойдённый стрелок, гетера, умеющая поддерживать учёные беседы, и гейша, знающая наизусть и на разных языках тысячи стихов! Бывает ли такое, в одной молодой девушке сосредоточенное? За вдесятеро меньшие достоинства умнейшие люди судьбой и жизнью рисковали, душу, говорят, дьяволу продавали.

— Давай мы оставим серьёзные разговоры на завтра, — предложил Мятлев, доказывая, что блесна с крючком-«тройником» проглочена сразу и на всю возможную глубину. — Ты, как мужчина и офицер, гарантируешь, что Герта свободна и я не стану зря, как носорог, глядящий на Луну, тратить цветы своей селезёнки?

Умеет изящно выражаться господин генерал контрразведки. Хотя цитата всё из тех же Стругацких, если память не изменяет.

— Что она незамужем и у неё нет сейчас бойфренда — гарантирую стопроцентно. А в её ты вкусе или нет, считает ли она, что в двадцать два года сорокалетний мужик способен представлять какой-то интерес, — ты сам выясняй.

Мятлев прямо напружинился, как гепард, завидевший антилопу. Впрочем, на гепарда он статью не очень походил.

— Договорились. Возвращаемся к девушкам, и ты уже мне больше не мешай.

Сказано это было таким тоном, что, и не читай Ляхов генеральской психокарты, и так бы сообразил, с каким мастером имеет дело.

— С Людой твоей я буду общаться, как светскому человеку положено, любезничать, иногда рискованно, но без всякой задней мысли. Будь спокоен. Она мне потребуется для направления и развития главного удара, — оговорил диспозицию Мятлев.

— Вроде как чужой шар в бильярде? — усмехнулся Вадим.

— Вот именно. Я же с ними и не разговаривал ещё, на ходу придётся ориентироваться. Очень хорошо знакомство затевать, когда твоя — с подружкой…

— Можешь не пояснять. — Вадиму эта методика тоже была известна. Тут главное — не заиграться, а то окажешься сам в лузе, и совсем не той, что планировал.

— Все, генерал, мешать не буду. Где смогу — поддержу. С тебя за это — не вмешиваться в мои контакты с вашей «президентской ратью». У меня и на Писателя, и на Журналиста с Философом — свои виды. Но не через твою голову.