прийти в себя после вчерашней вечеринки.
— Если и следующую сцену мы будем снимать за шестнадцать дублей, я покончу с собой.
Габи села на скамейку и посмотрела на Зака и Джейн.
— В чем дело? У вас такой вид, как у меня самочувствие. Что, вчера мексиканских блюд переели или вина перепили, или и то и другое?
Она улыбнулась. Конечно же, ее слова были шуткой. Вечеринка удалась на славу.
Но Джейн лишь молча подала ей газету. Габи прочла статью и, закатив глаза, произнесла:
— Какой ужас! Нет, в это трудно поверить…
Весть распространялась, как пожар, шепотом, между дублями. А к вечеру приехала полиция. Инспектора объявили, что хотят поговорить со всеми, и попросили всех ненадолго остаться. Было уже почти семь часов, но все безропотно подчинились. Полицейские сначала побеседовали с режиссером, потом ушли с Заком в его артистическую, откуда он появился лишь через полчаса.
— Ну, что они сказали? — шепотом спросила Джейн.
— Мало что. Они хотели знать, говорил ли он когда-нибудь о своей жене… видели ли мы ее когда- нибудь… выглядел ли он вчера огорченным. Я сказал им, что никто не знал, что он женат, а я видел его с девушкой только один раз — пару недель назад, в баре «У Майка».
Оба помнили замарашку, с которой видели Билла. Джейн задавалась вопросом, она ли именно была застрелена? Зак огорченно посмотрел на Джейн:
— Они спросили у меня, когда прошлой ночью он ушел с вечеринки, и я сказал, что около десяти. Может, не надо было им этого говорить?
С Биллом никто не сблизился за время съемок, но он все равно был одним из них, частью одной семьи, и Зак не хотел создавать ему еще больше проблем.
Джейн с сочувствием взглянула на Зака.
— Я была так взволнована, что даже не заметила, как он ушел.
— Я тоже, — сказала Габи.
Потом полицейские побеседовали с Сабиной, потом с Джейн и некоторыми другими участниками группы. Лишь в четверть одиннадцатого они вызвали Габриэлу. Джейн ее дожидалась, Зак тоже — он обещал отвезти обеих домой. Теперь уже все открыто обсуждали, что действительно большую часть времени видели Билла очень мрачным, угрюмым. Джейн тошно становилось от этих разговоров. Сердцем она была на его стороне. Она что-то шепнула Заку.
— По-моему, тебе не следует это делать, — ответил тот с сомнением в голосе. — Да они тебе, наверное, и так не разрешат.
— Давай попробуем. В этом нет ничего плохого.
Зак улыбнулся. Он еще не остыл от пыла прошлой ночи. Наклонившись, он шепнул Джейн:
— Я люблю тебя.
— Я тебя тоже люблю.
Они обменялись многозначительными взглядами и продолжали терпеливо ждать Габриэлу. С ней беседовали в главной гримерной.
— Знали ли вы его до сериала, мисс Смит? Габи покачала головой:
— Нет, не знала.
— Он Когда-нибудь в разговорах упоминал свою жену?
— Нет.
Она опять с абсолютно спокойным видом покачала головой. Габи все время думала об этом; она была уверена, что Билл не убивал своей жены, но задавалась вопросом, продолжал ли он ее любить. Это объясняло бы его поведение в последние месяцы.
— Вы когда-нибудь видели ее в съемочном павильоне?
Следователи показали Габи старое фото Сэнди.
— Нет.
— Как, по-вашему, был мистер Уорвик рассержен вчера?.. Ну, скажем, вчера вечером? Габи улыбнулась.
— Нет, нисколько. Мы все поехали на вечеринку по случаю дня рождения Джейн… Джейн Адамс… и Билл тоже был с нами.
— Во сколько он уехал?
— В самом начале одиннадцатого. Она знала, что Зак сказал то же самое.
— Вам известно, куда он поехал? Он говорил?
Габриэла улыбнулась, отвела глаза в сторону:
— Потом я с ним встречалась в моей квартире.
И как бы с притворной застенчивостью опять взглянула в глаза инспекторам.
— А с вечеринки вы уехали вместе с ним, мисс Смитт?
Габи покачала головой:
— Я уехала позже. Около двенадцати… Она уехала в два, но к тому времени все были слишком пьяны, чтобы заметить время.
— И вы с ним встретились… где?
— У меня. Он вам об этом не говорил? Вид у Габи был юный, невинный и смущенный. Инспектор, беседовавший с ней, заерзал на стуле. Девушка, сидевшая напротив него, была очень симпатична, кроме того, когда она наклонялась, ворот платья приоткрывал ее небольшую грудь. Она была даже немного похожа на девушку с фотографии. Это натолкнуло инспектора на новую мысль.
— Вы не поссорились? — спросил он, предположив, что Билл мог вылить злость на жену, раз они были так похожи.
Габи по-детски рассмеялась и стала играть локоном своих длинных черных волос.
— Нет, что вы. Совсем наоборот… Ей даже удалось покраснеть.
— Во сколько он приехал? Фараон сощурил глаза. Габи задумчиво посмотрела на него:
— Наверное, в начале первого.
Это действительно все меняло. Но почему он им этого не сказал? Следователь задал этот вопрос Габи. Та пожала плечами:
— Не знаю. Я думаю, он не хотел ставить меня в неловкое положение.
Она понизила голос, будто стены могли слышать.
— Про нас никто не знает. Я… это бы все осложнило, знаете, тут у нас очень строго с моралью…
Инспектор с важным видом покачал головой.
— Понимаю.
А затем поднялся:
— Возможно, нам еще потребуется с вами побеседовать, мисс… э-э… Смит. Большое спасибо.
Габи отпустили, всем остальным тоже разрешили идти домой.
В мрачном настроении, погруженные в свои мысли, молча Джейн, Зак и Габи покидали павильон. Джейн все-таки решила поделиться своей идеей:
— Я подумала, может, мы заехали бы навестить Билла.
— Ты думаешь, нас пустят?
Габи сомневалась, но ей тоже хотелось его повидать. Она подставила ради него свою шею, однако была уверена, что поступила правильно. Инстинктивно она чувствовала, что Билл не виноват в этом преступлении, что бы ни говорили фараоны. Не такой он был человек. Если бы он хотел убить ее, то сделал бы это давным-давно. Габи высказала свое мнение, и Зак с ней согласился:
— У него было такое выражение глаз, когда он выходил за ней в тот день из бара «У Майка»… как будто он ее все еще очень любит.
Джейн показалось, что Габи вздрогнула при этих словах, но голос у нее был совершенно нормальный.
— Я думаю, так оно и было. Мне кажется, именно это его и мучило. Тяжело было скрывать брак с ней.
— Полицейские сказали, что они уже несколько месяцев жили порознь, — сказала Джейн, садясь в машину Зака, — но, по-моему, Зак прав. Когда я в тот день увидела Билла, то подумала то же самое.
