Он нужен был здесь. Для реализации совсем другого плана. Для которого и Ляхов был очень нужен – но не необходим. А вот спросил и подумал, что ведь да, пожалуй, придется направить туда именно этого парня, в котором он прирожденным нюхом улавливал нужную силу и способности.
– Пойду, – пожал плечами Максим. – Чего же не сходить? Интересно.
– Надо будет – пойдете, – удовлетворенно кивнул Чекменев. – А пока вместе с Виктором Вениаминовичем сделаете то, что он надумал. Под вашим контролем.
…Оказалось, что собрать нужный комплект аппаратов не так уж трудно. Техзадание соответствующим мастерским было выдано еще три дня назад, а из опыта известно, что при соответствующем стимулировании даже новый образец самолета можно изготовить за неделю, практически с нуля.
А здесь, по готовому образцу и из существующих в промышленности деталей – делать нечего.
Весь процесс Максим отследил лично и, за исключением некоторых теоретических предпосылок, понять которые так и не сумел, разбирался в конструкции и «хронолангов», и приводного маяка вполне профессионально. И управлять мог, и разборку-сборку провести, правда, не с завязанными глазами, и неисправности устранить.
Довольный собой и своими помощниками Маштаков предъявил Чекменеву полный набор оборудования.
– От вас, господин генерал, требуется следующее. Четыре человека, хоть немного сведущие в электронике. Готовые на некоторый риск. Еще два инженера в помощь мне здесь. Да вот и все, пожалуй. И начнем.
– Максим, вы готовы?
– К чему?
– К чему хотите. Я предпочел бы, чтобы вы работали здесь. Но ведь и там потребуется специалист…
– Тогда я лучше – туда! – Доктору и вправду было интересно лично шагнуть за пределы известного. Тут давно уже скучно. С Ляховым они придумали кое-что забавное, а раз Ляхов пропал, так без него вряд ли что получится. Работать просто оператором под чужие команды – увольте, почтеннейшие.
– Пусть так. Я дам вам надежных офицеров-штурмгвардейцев, подполковник, и инженера по вашему выбору. Вы – старший в операции.
– Я – военврач, Игорь Викторович.
– Начальство не ошибается, подполковник. Пора взрослеть. Пойдемте, нас ждут.
Глава восемнадцатая
Тронув машину с места и заставив себя на время отвлечься от вещей трансцендентных, сиречь, по Канту, объективных, но недоступных сознанию, Ляхов переключился на реалии текущей жизни. Опыту и осмыслению подвластные.
Конкретно – на поведение Татьяны. Злился на нее Вадим страшно. И очень рад был, что в кабину «Опеля» сел один. Так как-то вышло, что Майя предпочла оказаться вместе с подругой в машине Тарханова, а Розенцвейг с ручным пулеметом устроился в кузове его машины.
Иначе наговорил бы он много чего еще. И невинным, и виноватым.
Надо же, умница какая!
Змея подколодная!
Вот так закладывать человека, с которым еще вчера утром разговаривала как с хорошим другом.
Делилась сомнениями и страхами, будто бы намекала, что в некоторых вещах доверяет ему больше, чем даже Сергею.
И на тебе! Добро бы, если такая умная, вовремя подсказать, что и как спрашивать, а то ведь и даже медсестрой себя никак не проявила. Жалась за спиной, только и сумела, что шприц подать… Стоп.
Что-то было не так.
Ну, Вадим, приказал он себе. Напряги память! Что ты такое интересное отметил?
Тархановский грузовик ушел вперед, а Вадим через пятьдесят метров остановился. Как раз напротив ложбинки, где только что закопали Гериева.
А ну-ка, если проверить кое-что? В суматохе боя и связанных с ним последствий он вроде упустил некоторые медицинские тонкости. В гражданской больнице такой промашки не допустил бы. Да и в другом месте. А тут вдруг…
– Я сейчас! – крикнул он Розенцвейгу в кузов. Повод придумал, будто Тарас Бульба. – Трубку обронил.
Вместо трубки он нашарил между пучками травы осколки ампулы. Старательно раздавленный ногой. Однако ничего не исчезает бесследно. Вот и на кусочке стекла он сумел прочитать синие циферки. Присвистнул тихонько. Маленькое такое различие. Не «0,1%», а «1,0%». Для пациента оказавшееся очень существенным.
Он выпрямился, помахал над головой заблаговременно зажатой в кулаке трубкой. Нашел, мол, все в порядке. И, вернувшись к машине, тут же зачерпнул табака из кисета.
– Поехали, Львович… Держитесь крепче.
Следующей записью на катушке оказался «Первый концерт Чайковского». Тоже неплохо.
Придерживая руль одной рукой, другой он подтянул к себе медицинскую сумку, открыл отделение препаратов для инъекций.
Ошибиться, конечно, возможно, но трудно. На коробке с однопроцентным гидрохлоридом адреналина
