Глава тринадцатая
Нa рассвете Элейн выбралась из постели и пошла в конюшню. Конюх уставился на ее лицо, покрытое синяками, и пришел в замешательство, когда она попросила привести ей лошадь порезвее.
Элейн подошла к Непобедимому, дала ему лакомство, поцеловала в нос и поспешила отойти от него. Она прекрасно понимала: нельзя показывать Роберту, как много значит для нее эта лошадь.
До самого ужина Элейн не видела мужа. Вечером она села возле него за высокий стол, чтобы разделить с ним трапезу, как делила ее когда-то с Джоном. Казалось, Роберт был в приподнятом расположении духа.
– Значит, сегодня утром ты совершила прогулку верхом без меня? – Он омыл пальцы в серебряной чаше с розовой водой, которую поднес ему паж, и потянулся за салфеткой. – Почему? – Его голос звучал тихо и невинно, мягкое и вкрадчивое лицо отражало вежливую озабоченность.
– Вы спали, – ответила Элейн. – Мне не хотелось будить вас.
Она приказала пажу удалиться и подала сигнал к началу ужина. Роберт улыбнулся и подал свой бокал, чтобы ему налили вина.
– Впредь ты будешь оставаться в постели до тех пор, пока я не разрешу тебе встать. Потом мы будем отправляться на прогулку вместе.
– Как вам будет угодно. – Элейн почувствовала, как ярость закипает в ее крови, но усилием воли заставила себя ответить мужу улыбкой. Она не собиралась перечить ему в присутствии всех обитателей замка и давать ему повод для публичных упреков.
Элейн ела мало, а пила еще меньше. Она молча наблюдала, как ее муж вновь и вновь подзывал слугу, чтобы тот наполнил бокал вином. Лица остальных мужчин, сидевших за столом, остались непроницаемыми, когда рука Роберта дрогнула и несколько рубиновых капель упало на стол.
– К нам приехали музыканты из Прованса, – наконец произнес Джон де Лэйси. – Попросить их сыграть?
Роберт, пошатываясь, поднялся на ноги, с улыбкой огляделся, едва подбирая слова, и сказал:
– Теперь мы с женой идем спать! А вам пусть сыграет дьявол. – Он схватил Элейн за руку и рывком поднял ее с места. – Прошу вас, мадам!
Элейн попыталась сохранить спокойствие. Она чувствовала, что на нее обращены взоры всех собравшихся в огромном зале. Пока они шли между столов к двери в дальнем конце, стояла мертвая тишина.
В темной спальне было тепло от едва горевшего камина. Роберт отпустил руку Элейн, прошел на середину и раздраженно проворчал:
– Почему горит только одна свеча?
– Нас не ждали так рано: ужин еще не кончился. – Элейн взяла свечу из канделябра и стала зажигать ею другие свечи. В комнате стало светлее, но под высоким сводчатым потолком все еще было темно, а за стенами слышались завывания ледяного ветра.
– Эй, ты! – Роберт повернулся к слуге, сопровождавшему их из зала. – Еще огня! Я хочу видеть, что я делаю! – Он тяжело опустился на стул, стоявший у камина, и наблюдал, как слуга, двигаясь вдоль стен, одну задругой зажигал свечи. Когда он приблизился к неясно вырисовывавшемуся у домашней стены ложу под балдахином, Роберт остановил его окриком.
– Довольно! Теперь принеси ведро воды! – Голос его звучал совершенно трезво.
– Воды? – удивленно переспросила Элейн.
– Воды! – повторил Роберт и ухмыльнулся.
– Зачем вам вода? – Элейн почувствовала, как внутри шевельнулся смутный страх.
– Увидишь! – ответил Роберт, скрестив руки на груди. Через некоторое время появился слуга, молодой парень. Тяжело дыша, он внес огромную бадью и поставил ее, чуть не уронив, на пол, расплескав воду себе на башмаки. Мокрые следы тянулись за ним от самой двери.
Роберт улыбался, не подавая вида, что его утомило ожидание.
– Вылей воду в камин! – приказал он.
– Сэр Роберт?! – Парень удивленно посмотрел на него.
– Ты понял меня? Вылей воду в камин! – Роберт встал. Слуга схватил бадью, подошел, пошатываясь под ее тяжестью, к камину и вылил воду. Огонь зашипел, окутался клубами пара и погас. Комната сразу же стала наполняться холодом.
– Теперь оставь нас! – мрачно улыбнувшись, сказал Роберт. Слуга подхватил бадью и поспешил к двери.
– Зачем вы велели погасить огонь? – Элейн всеми силами старалась говорить спокойно, но в душе ее нарастал страх, перемешанный со злостью.
– Я сделал это ради тебя! – ответил Роберт. – Я не хочу, чтобы ты так часто смотрела в будущее. Особенно если оно тебя так пугает.
Он принялся расстегивать накидку, а потом позвал Элейн:
– Теперь ты сможешь снять мои башмаки, если хочешь.
– Нет, я вам не слуга. – Элейн отступила на шаг.
– Ну так будешь, если я прикажу. – Роберт сбросил плащ на пол. – Вспомни про леди Ронвен и про веревку на ее шее! Думаю, тебе следовало бы немного поучиться покорности. По-моему, твои громкие титулы слишком прочно сидят у тебя в голове. Помоги мне раздеться!
– Нет! – Элейн отступила еще на шаг. – Вы рыцарь, сэр, и вас должен раздевать мужчина, ваш оруженосец. Женщина в этой роли унизит вас. – В голосе Элейн сквозило презрение.
– Даже если эта женщина – принцесса? – Ухмылка гуляла по лицу Роберта. – Ты будешь выполнять мое приказание?
– Нет! – Элейн забыла про свой страх. – Я поеду и расскажу о вашем поведении своему дяде, королю! Я расскажу ему, как вы обращались со мной. – Элейн показала на свою щеку. – Он защитит меня!
Роберт задумался на мгновение, потом покачал головой.
– Сначала тебе нужно будет добраться до короля, моя дорогая. Конечно, вы увидитесь с ним – я хочу, чтобы вы присутствовали, когда я получу место при дворе, но сначала я хочу убедиться в том, что ты, дорогая, научилась быть хорошей женой! – Его голос угрожающе снизился. – А в будущем я постараюсь, чтобы синяки на твоей коже были не столь заметны! – Роберт попытался схватить ее за руки, но Элейн увернулась и бросилась к двери. Ей почти удалось открыть засов, но Роберт оказался сзади и успел задвинуть его обратно. Схватив Элейн за плечи, он повернул ее к себе; в лицо ей ударило тяжелое дыхание, и только тут Элейн поняла, насколько Роберт был пьян.
Элейн попыталась вырваться, но Роберт, не обращая внимания на ее сопротивление, потащил ее через всю комнату к кровати. Он был слишком силен, и она ничего не могла сделать. Легко держа Элейн одной рукой, другой он сдернул плетеный шнур, стягивавший занавески над кроватью, и тяжелая ткань упала вниз. Обмотав шнуром запястья Элейн, он швырнул ее лицом на кровать, а концы привязал к массивной дубовой спинке.
Отойдя на шаг, Роберт посмотрел на неподвижно лежащую беспомощную Элейн, удовлетворенно хмыкнул и вынул свой кинжал. Во время борьбы накидка упала с головы Элейн, и теперь ее волосы разметались по плечам. Увидев в ее глазах страх, мелькнувший при виде блестящего лезвия, Роберт улыбнулся еще шире. Он услышал ее прерывистый вздох, попробовал остроту кинжала ногтем большого пальца, а затем начал медленно и тщательно, с видимым наслаждением, резать одежду Элейн на кусочки и бросать их на пол.
Покончив с этим, Роберт взглянул на обнаженное тело жены и подошел к стене, возле которой стоял большой ящик. Очевидно, что еще днем Роберт заранее положил туда, в предвкушении этого момента, несколько тонких березовых прутьев. Взяв один из них в руки, он согнул его, проверив гибкость. Все еще улыбаясь, он повернулся к Элейн и тихо сказал:
– Твои синяки будут там, где даже король не сможет их увидеть. Так-то, моя дорогая принцесса!
В бессилии Элейн кусала губы, стараясь не кричать от боли, когда Роберт стегал ее. Она не хотела, чтобы он радовался ее слабости, и, когда Роберт, наконец, закончил и стал развязывать веревку, Элейн почти лишилась чувств.
