его приехать снова. У лорда Винчестера много земель в наших краях, и ты сумеешь найти предлог, чтобы отправиться на север. – Королева задумчиво улыбнулась. – Уверена, что Александр будет рад видеть тебя.
Ненадолго наступила тишина. Элейн ощутила, что щеки покрылись румянцем, отвернулась и, глядя на подмастерьев, ловко сворачивающих шелк, взволнованно сказала:
– Тогда я приеду. Обязательно приеду!
– Значит, ты просишь помилования для убийцы. – Король Генрих откинулся на спинку трона и задумчиво насупил брови. – Она, должно быть, много значит для тебя.
Граф Винчестер и его младший брат незадолго до этого разговора покинули зал и отправились посмотреть на новых королевских лошадей. Элейн отстала от них и попросила своего дядю выслушать просьбу.
– Леди Ронвен была назначена опекать меня еще моей матушкой, ваше величество. Она воспитала меня с самого рождения, а бедного Сенидда убила, защищая себя – и меня тоже!
Король строго смотрел на Элейн:
– Не уверен, что все происходило так; мне рассказывали совсем другое!
– Значит, вам лгали, сир! Если бы вы знали всю правду, вы давно бы простили и помиловали ее. Она нужна мне, ваша милость! – взмолилась Элейн. – У меня не так много друзей и слуг среди окружения Роберта де Куинси.
Элейн увидела, как король заерзал на своем троне. Он уже знал, какие последствия вызвало его повеление женить нескольких придворных лордов на иностранках из окружения своей молодой жены – ненависть, страх, и ничего более. Однако, упрямо сжав губы, Генрих произнес сухо:
– Надеюсь, ты не сожалеешь о том, что я выбрал тебе такого мужа!
– О нет, ни в коем случае, сир! – Лицо Элейн выражало не меньшее упрямство. – Я лишь надеюсь, что ваша милость позволит мне в той жизни, что вы для меня определили, иметь в качестве компаньонки леди Ронвен!
– Ну что же, если это сделает тебя счастливее, то я не вижу причин возражать. Пусть так и будет. Не могу поверить, что эта женщина представляет собой угрозу для кого-либо. Приходи ко мне через неделю, и ты получишь письменное подтверждение помилования!
– А вы не могли бы сделать это сейчас?
Генрих упрямо покачал головой:
– Нет. А сейчас иди, иди к своему мужу, пока я не передумал!
Когда тремя днями позже Элейн объявила, что собирается к портнихе, Роберт не возражал. Он даже не обратил на это внимания, поскольку был занят собственными сборами – его самого и лорда Винчестера вызвали к королю.
К дому на Грейсчерч-стрит, где жила Ронвен, вела узкая и темная улочка, но за высокими воротами скрывался большой двор и дом, похожий на замок. Большую часть времени дом оставался почти пустым, поскольку графиня Клеменс со всей своей челядью наезжала в Лондон раз или два в год. В последние годы стареющую графиню такие путешествия стали утомлять, и все заботы по содержанию дома легли на плечи Ронвен. Впрочем, слуги были расторопными и вышколенными, и Ронвен не считала свои обязанности экономки слишком обременительными, скорее они ей даже нравились.
Новые платья висели в большой светлой спальне, выходившей окнами на небольшой внутренний дворик с мощеными дорожками и несколькими клумбами роз. Здесь ждали две девушки-швеи; Ронвен, которой Элейн сразу же сообщила новость о королевском помиловании, улыбалась, не в силах скрыть радость.
Сама примерка не заняла много времени. Ронвен хорошо помнила фигуру Элейн и ее размеры, однако ей очень не понравилось, что Элейн так похудела за прошедшие месяцы.
– Ты выглядишь как голодная сирота, милая. – Она осторожно взяла Элейн за руку. – Уж не заболела ли ты?
– Нет, конечно! Ты же знаешь, я никогда не болею!
– Значит, ты по-прежнему несчастна?
– Разумеется! А чего ты еще ожидала? Хотя он больше не бьет меня и не заставляет делать то, чего я не хочу. – Элейн состроила многозначительную гримасу. – Но это потому, что у него сейчас нет ничего, что он мог бы использовать против меня, а кроме того, ему нужна моя помощь, чтобы приблизиться к королю, а ради этого он готов на все!
– Но ты бы предпочла жить в Шотландии, – сказала Ронвен так тихо, что мастерицы не услышали ее.
– Ронвен! Я же говорила тебе:
– Тсс! Я помню, что ты говорила, но ты больше не жена этого размазни-графа. Он уже давно умер! Твое сердце свободно и может выбирать кого угодно.
– Но оно никого не хочет, Ронвен.
– А мне кажется, хочет, моя милая! И я думаю, что скоро ты осуществишь его желание…
Через четыре дня Элейн предстала перед королем в одном из своих новых платьев. Когда Роберт увидел его, то прямо-таки побелел от злости.
– Где ты взяла деньги на такое дорогое платье? Боже милостивый, ты что, думаешь, что прежняя жизнь все еще продолжается? Вы разорите меня, мадам!
Элейн удержалась от того, чтобы вспомнить о накидке самого Роберта – уже третьей по счету с тех пор, как они приехали в Лондон, – и упомянуть о том, что деньги берутся из ее кошелька.
– Это подарок, сэр, – сказала она с улыбкой, – от королевы Шотландии.
– Да? Ну что ж, в таком случае следует поблагодарить ее за щедрость! – Роберт попытался изобразить улыбку, и всю дорогу, пока они ехали в Вестминстер, он хмурился, видимо от зависти.
В этот раз Элейн не имела возможности поговорить с королем наедине – Роберт постоянно находился рядом с ней. Поэтому, обращаясь к королю с вопросом, она постоянно напоминала себе, что муж стоит у нее за спиной.
– Вы уже распорядились об этом деле, которое мы обсуждали неделю назад, ваша милость?
Генрих недоуменно посмотрел на нее:
– Какое дело, племянница?
Элейн поняла, что придется говорить в открытую.
– Помилование, сир!
– Помилование? – Генрих задумчиво потер щеку ладонью. – Ах да, помилование! У меня, к сожалению, не было времени подумать об этом. Напомни еще раз на будущей неделе.
– Ваша милость!..
– На будущей неделе! – нетерпеливо повторил он. – Я еще не решил, собираюсь ли я вообще помиловать эту женщину! Я должен разобраться…
Элейн на мгновение потеряла дар речи.
– Но вы же обещали, ваше величество!..
– Я ничего не обещал, леди Честер! – Король подчеркнуто назвал Элейн ее титулом – Я подумаю. Итак, на будущей неделе!
Уголком глаза Элейн увидела, как Роберт начал меняться в лице, губы гневно сжались, и он готов был вмешаться.
– Но, милорд король, дядя! Выслушайте меня, прошу вас…
– Оставь нас! – Генрих выкрикнул это так громко, что толпившиеся в зале мгновенно смолкли и уставились на стоявших у трона. Генрих повернулся на троне, заметив только что вошедшего в зал гонца, и спросил, обращаясь к нему: – Ну, какие еще известия?
Элейн поняла, что аудиенция окончена. Она была потрясена вероломством дяди, но вдруг все ее внимание переключилось на гонца, который, едва переведя дух, преклонил колени перед троном.
– Королева Шотландии, сир! Она умирает!..
– Что ты сказал?! – Генрих встал.
