и спастись удалось немногим.
– А мой муж? – прошептала Элизабет.
– А Кристофер? – прозвучал слабый голос Кирсти, ее лицо стало белее мела.
Мужчина пожал плечами:
– Мы знаем только, что король не был ранен. Мы встретили одного воина, и тот сказал, будто люди короля вывели его с поля битвы, чтобы спасти ему жизнь. О сэре Кристофере ничего не знаю. По большей части мы видели только солдат Пемброка. Они были всюду, жгли деревни и фермы, убивая всех подряд. – И он устало провел по лицу рукой.
Дни становились все жарче, небо над Шотландией было безоблачным и синим; воздух над Килдрамми подернулся горячим маревом.
Долгое время вести не приходили новее. Найджел каждый день высылал дозорных, и его гарнизон был готов к появлению армии лорда Пемброка. Но все было тихо.
Первым свидетельством того, что о них помнят, был гонец, одетый в цвета Пемброка. Дозорные подтвердили, что он был один. Гонец привез письмо для Элизабет от ее отца, графа Ольстера. Там говорилось, что, в связи с поражением ее мужа, ей следует немедленно возвращаться и в этом случае ее отец готов ходатайствовать за нее перед королем Эдвардом. Дважды перечитав письмо, Элизабет передала его Найджелу.
– Мой отец считает, что я должна вернуться к нему, но мое место рядом с Робертом. Он мой муж. – Тут она смерила Изобел ледяным взглядом. – И несмотря на то, что вы обо мне думаете, я останусь с ним.
Найджел взглянул на нее, и она увидела восхищение в его глазах. Элизабет скупо улыбнулась:
– Возможно, я не согласна с тем, что он делает, но я не могу предать его.
Женщины проводили большую часть времени в покоях Элейн в Снежной башне. Напряжение было невыносимым. Небо от жары стало медным. Вестей не было, Изобел и Элизабет старались по возможности избегать друг друга. Кирсти проводила время с Марджори в детской. Наконец прибыл еще один гонец – измученный, покрытый ранами. Его послал Нейл Кемпбелл, жених Мэри Брюс. Он был жив и здоров, так же как и Роберт, но вот сэр Кристофер Сетон, муж Кирсти, попал в плен, и никто не знал, что стало с ним потом.
Оставшись с детьми и нянями, Кирсти разрыдалась. В присутствии остальных женщин она старалась держаться, но в детской эта маска спала с нее. У Кирсти почти не было надежды снова увидеть Кристофера. Как судьба могла так жестоко лишить ее двух мужей, двух любимых ею мужчин? Она едва узнала Кристофера за то короткое время, пока они были женаты, но уже успела полюбить его, хотя и не родила ему детей.
Элейн все понимала. Она утешала молодую женщину, понимая ее горе и сочувствуя ей. Кирсти больше никогда не видела своего мужа.
Элейн разбудила служанка. Ночь была необычайно темной, шел дождь. Элейн, еще не отошедшая ото сна, села на постели.
– Прибыл гонец от короля Роберта, миледи. Он ждет в большом зале. Сэра Найджела и дам уже позвали.
Элейн медленно опустила ноги, ощупью ища бархатные туфли. Ее сердце тревожно билось. Надев платье, пока служанка наскоро приводила в порядок ее волосы, Элейн взяла трость и медленно пошла вниз. Остальные уже собрались в большом зале. Вестником был Гилберт из Аннандейла, с ним прибыли два спутника, у одного из них на руке была окровавленная повязка. Гилберт повернулся к притихшим женщинам, с жалостью глядя на их измученные лица. Он знал, как тяжело пережидать в неизвестности. Хотя и вести пришли недобрые.
– Король и его отряд укрылись в горах Драмалбана. Он решил, что всем вам будет лучше присоединиться к нему.
Он взглянул на Найджела, а потом на Элейн.
– Граф Пемброк намерен захватить семью короля любой ценой. Не буду напоминать вам, как это опасно. Король полагает, что в горах на западе, где у него есть воины и где его поддержат, он сможет защитить вас. Мы должны отправиться немедленно.
Элейн видела, как вспыхнуло радостью лицо Найджела.
– Наконец-то! Мне уже надоело быть нянькой! – Он со смущением взглянул на Элейн и Элизабет. – Простите меня, я имел в виду… просто я хочу быть с Робертом! Я хочу сражаться.
Гилберт мрачно улыбнулся:
– Не беспокойтесь, сэр Найджел, вы увидите достаточно битв. Несомненно, даже больше, чем вам бы хотелось.
Женщины быстро собрали необходимые вещи. Как и брат короля, они тяготились своим вынужденным затворническим существованием и как можно быстрее хотели отправиться к Роберту. Только Элейн не готовилась к отъезду.
Она уединилась с Кирсти в детской.
– Оставь детей со мной, дорогая моя. Место Дональда в Килдрамми, здесь он в безопасности, Марджори придется отправиться с вами, но дети и старухи только добавят королю волнений. – Она сухо улыбнулась. – Не следовало бы так говорить, но после вашего отъезда Килдрамми уже ничто не будет угрожать.
Сначала Кирсти запротестовала, но, взглянув на спящих детей, была вынуждена согласиться.
– Ты права, здесь с тобой они будут вне опасности.
Она обняла Элейн и сразу отвернулась, не решаясь даже поцеловать малюток на прощание.
Найджел стал возражать, когда узнал, что Элейн решила остаться.
– Я не уверен, что это правильно, леди Элейн. Я за детей не беспокоюсь. Но ведь король зол на вас. Мне кажется, Роберт хотел бы, чтобы вы отправились с нами.
Элейн погладила его по руке.
– Благослови тебя Господь, мой мальчик. Спасибо за заботу, но я уже слишком стара для походов. Со мной будет все в порядке. Старухи ведь никому не нужны! Отправляйтесь, и да будет с вами Господь.
Когда они скрылись из вида, Элейн приказала закрыть ворота. Потом она пошла в часовню. Только тусклое сияние лампады и слабый закатный свет из восточного окна освещали ее. Элейн подошла к алтарю и стала пристально вглядываться в распятие, блестевшее серебряным окладом. Прошло немало времени, прежде чем она почувствовала, что в часовне еще кто-то есть.
– Будь с ними, – безмолвно молилась она, – ты можешь быть с ними. Пожалуйста, помоги им.
Он стоял рядом с ней. Она чувствовала его присутствие и его муку. Понимал ли он, какая боль переполняла сейчас хрупкую старую женщину, дух которой стремился нестись быстрее ветра, сражаться и быть рядом с королем, который наконец вступил в свои права?
Элейн открыла глаза. Рядом никого не было. В пустой часовне лишь стало немного светлее: это рассвет лил солнечные лучи в восточное окно с высокими витражами. Обеими руками Элейн оперлась на палку. Сейчас она не молилась. Она хотела положить голову ему на плечо, почувствовать, как он поддерживает ее. Элейн хотелось, чтобы кто-то позаботился о ней, прогнал уныние и тревогу, охватившие ее. Но он уже исчез, и она снова осталась одна.
Глава тридцать четвертая
Ей снова снится этот сон. Земля была скользкой от крови, лошади ржали, воины умирали под их копытами. Сквозь туман она различала только вспышки мечей и топоров, с хрустом рубивших кости, которые падали в жидкую грязь. Где-то в самом пекле боя упал на землю флаг с красным львом, его топтали, пока он не исчез из виду. Потом появилось пламя, оно шумело, бушевала гроза, которая и будила ее. Каждый раз Беток или кто-то из слуг успокаивал ее, заваривал ей цветки ромашки и сидел с ней, пока она снова не засыпала. Этот сон отбирал у нее все больше сил.
Стискивая зубы, Элейн заставляла себя обходить стены замка; она вглядывалась сквозь жаркое марево в раскинувшуюся внизу долину и видела летние зарницы на холмах. Несколько раз она, несмотря на жару, приказывала развести огонь и долго разглядывала тлеющие угольки, пытаясь что-то понять. Но видений не было. Ничто не могло подавить в ней возрастающее чувство надвигающейся гибели.
Разведчики сообщили об отдельных группах всадников, как только те появились на западных
