вот начнется гроза. Все вернулось: эхо где-то в голове, голос, который она с трудом различала.
Джосс в недоумении потрясла головой. Глаза ее не отрывались от вазы с цветами на столе. Серебро, все еще темное после небрежной чистки, не удалившей полностью налет веков, тускло поблескивало в слабом свете настольной лампы. Пока она смотрела на вазу, желтый лепесток жасмина упал на сверкающий полированный дуб стола.
Запах смолы от свежесрубленной ели заполнил все вокруг. Джосс ощутила, как боль тугим обручем стягивает ей голову.
– Джосс! – гулким эхом донеслось от дверей. – Где ты, Джосс?
Люк тащил большую охапку белой омелы.
– Джосс, иди сюда. Смотри, что я нашел! – Он быстро пересек комнату и подошел к ней, подняв огромный бледно-зеленый серебристый букет у нее над головой. – С тебя поцелуй, любовь моя! – Его глаза сузились от смеха. – Давай решим, куда мы его поставим!
Джосс невидящими глазами смотрела на Люка, вся уйдя в далекое прошлое, стараясь уловить звуки, казалось, доносившиеся откуда-то издалека.
– Джосс! – Люк присмотрелся к ней и опустил букет. – Джосс? Что случилось? – Голос стал резким. – Джосс, ты меня слышишь?
Звук удалялся, становился все тише.
– Джосс!
Она внезапно улыбнулась и протянула руку, чтобы потрогать ягоды омелы. Они были холодными и восковыми, Люк, вероятно, нашел омелу в зимнем саду, где ветви покрытых мхом яблонь переплелись со сливой.
В конечном итоге он повесил один букет в кухне, а другой – в большом холле, прикрепив его к галерее. Уезжая, Дэвид поцеловал Джосс под кухонным букетом.
– Если я узнаю что-нибудь еще о доме, пришлю письмо. А пока напиши-ка парочку глав, чтобы можно было их переслать моему другу Бобу Кэсси. Я уже говорил, что у меня хорошее предчувствие насчет твоих писательских способностей.
– И у меня тоже, Джосс. – После отъезда Дэвида Люк и Джосс обсуждали эту тему в кабинете. – Вполне разумная идея. Лин поможет тебе с Томом и ребенком, который родится. Ты ведь можешь писать, мы все это знаем. И нам очень нужны деньги. – Он пока еще боялся рассчитывать на доходы от продажи вина.
– Я знаю.
– У тебя есть какие-нибудь мысли? – Он искоса взглянул на нее.
Она засмеялась.
– Ты же знаешь, что есть, дурачок ты эдакий! И ты знаешь, что я уже делала заметки по поводу того, как сделать из рассказа роман. Я начну много раньше, с того времени, когда мой герой был еще мальчишкой и жил в доме, похожем на этот. Он – паж, старается стать джентльменом, но потом ввязывается в войну Алой и Белой розы.
– Замечательно. – Люк поцеловал ее в макушку. – Как знать, может, по роману сделают телевизионную постановку, и мы станем миллионерами!
Смеясь, она оттолкнула его.
– Сначала надо написать и опубликовать, так что иди и поиграй в машинки, а я попробую начать.
В одном из ящиков она нашла пустой блокнот, когда-то принадлежавший ее матери. Села за стол, открыла блокнот на первой странице и взяла ручку.
Весь сюжет был уже у нее в голове. Она ясно видела своего героя, когда он был маленьким. В начале романа ему лет четырнадцать. Высокий, со светло-русыми волосами и роем веснушек на носу. Он носил бархатный берет с залихватским пером и работал у хозяина Белхеддона.
Джосс повернулась к окну. Отсюда ей была видна малиновка, сидящая на голых побегах вьющейся розы. Казалось, птичка заглядывает в комнату, яркие черные глазки напряженно вглядывались в окно. Его звали Ричард, ее героя, а дочь хозяина дома, его ровесницу и героиню ее короткого рассказа, звали Анной.
Она слегка тряхнула головой. Малиновка перепрыгнула на подоконник. Она что-то выклевывала из пушистого мха, который рос между камнями.
Голос звал издалека. Малиновка слышала его. Джосс заметила, как птичка внезапно замерла, наклонила головку, а потом улетела. Джосс сжала в руках ручку. Ричард, разумеется, влюблен в Анну с самого начала, но то была светлая, детская любовь, которая только позднее в связи с войной на противоположных сторонах принесла в дом напряжение, раздор и убийство.
Она писала неуверенно, сначала лишь сделав наброски первой сцены, при этом дважды посмотрела в окно, а еще раз – на дверь, поскольку ей послышались шаги. Ветер задул в дымоход, поленья в камине рассыпались, разбросав пучок искр и наполнив комнату сладковатым запахом дыма.
Голос на этот раз звучал нетерпеливо. И, казалось, прямо за дверью. С гулко стучащим сердцем Джосс встала и открыла дверь. Коридор был пуст, погреб закрыт и заперт.
Затворив дверь в кабинет, она прислонилась к ней спиной и закусила губу. Разумеется, это все игра ее воображения. Ничего больше. Глупо. Идиотка. Это тишина в доме так на нее действует. Она устало оттолкнулась от двери и вернулась к столу.
На ее блокноте лежала роза.
Джосс с изумлением смотрела на нее.
– Люк! – Она оторопело обводила комнату взглядом. – Люк, где ты?
Еще одно полено с треском упало в камине, осветив снопом искр покрытую сажей заднюю стенку.
– Люк, где ты, дурачок? – Она взяла цветок и поднесла к носу. Белые лепестки оказались ледяными и без всякого запаха. Джосс поежилась и положила розу на стол. – Люк? – резко повторила она. – Я знаю, что ты здесь. – Подошла к окну и отдернула штору от стены. Ни следа Люка.
– Люк! – Она побежала к двери и распахнула ее. – Люк, где ты?
Ни звука в ответ.
– Люк! – Она кинулась в кухню, почувствовав, что запах хвои стал еще сильнее.
Люк стоял у раковины и мыл руки.
– Привет! А я-то думал, куда ты подевалась… – Он замолчал, потому что она бросилась ему на шею. Он потянулся за полотенцем, вытер руки и мягко отстранил ее. – Джосс? В чем дело? Что случилось?
– Ничего. – Она все еще прижималась к нему.
Он подвел ее к столу и посадил на стул.
– Валяй, выкладывай.
– Роза. Ты положил розу на мой стол… – Она замолчала. – Ведь ты положил розу, верно?
Люк изумленно нахмурился. Быстро взглянул на нее и сел рядом.
– Я возился с машиной, Джосс. Хотел поработать до темноты. Свет в каретном сарае оставляет желать лучшего, да и холодно там дико. Лин все еще гуляет с Томом. Они пошли собирать еловые шишки, скоро должны вернуться, разве что я не заметил, как они проходили. Так что там про розу?
– Она очутилась на моем столе.
– И это тебя напугало? Ты у меня с приветом. Наверное, Дэвид оставил.
– Наверное. – Она смущенно улыбнулась. – Мне показалось, что я слышала… – Она замолчала. Хотела сказать: «Как кто-то звал Джорджи», но вовремя остановилась. Иначе не было бы сомнений, что она сходит
