– Она познакомилась с каким-то человеком, который обучал ее йоге. Это в порядке вещей, Джефф. Я не вижу в этом ничего плохого. Уверяю тебя, они не делали из этого никакой тайны, хотя Клер – подходящая мишень для разного рода шизофреников, которые скрывают свои дурные намерения под покровом таинственности.
– И ты думаешь, что этот человек – ненормальный?
Эмма покачала головой, потом пожала плечами.
– Я его никогда не видела, но Клер считает, что он – обыкновенный... и познакомилась она с ним на вечеринке. Он из Калифорнии.
– Интересно, – тихо сказал Джеффри.
– И он – голубой, так что ему не нужно ее тело, только ее сознание. – Эмма засмеялась.
– Или ее душа.
Последовало молчание. Эмма смущенно смотрела на брата.
– Не воспринимай все так серьезно, Джефф. Знаешь, медитация может иметь разные цели.
– Вот именно: так же как и разного рода вредные культы. Как ты думаешь, Пол что-нибудь знает об этом?
Эмма энергично затрясла головой.
– Он не должен знать. Хватит с нее ссор с Полом, честное слово, хватит!
– Дело вовсе не в ссорах, Эмма. Все может оказаться гораздо серьезнее. Если ты верно все изложила, то Клер, кажется, играет с огнем. Очень многие люди втягиваются в такие занятия, не осознавая, насколько это опасно. – Джеффри встал и прошелся по комнате. Он машинально взял свою трубку из пепельницы и постучал ею о решетку камина. – Мне надо с ней поговорить, – сказал он после долгой паузы.
Эмма испуганно посмотрела на него:
– Джеффри, я дала слово никому ничего не рассказывать.
– Однако, я рад, что ты это сделала. – Он задумчиво потер трубку о рукав свитера. – Вы ведь с Клер подруги, не так ли?
– Ты же знаешь.
– И она тебе небезразлична?
– Конечно!
Он помолчал.
– А ты уверена, что не из-за нее ты пришла ко мне, Эмма? Ты беспокоишься о ней, правда?
– Я беспокоюсь о себе, Джефф. Поэтому я и пришла.
– Ну, конечно, – он улыбнулся, – и мы еще поговорим об этом. Только не совершай необдуманных поступков, Эмма. Питер – хороший человек. Я думаю, вы все уладите. Я уверен, что вы по-прежнему любите друг друга. А что касается Клер... – Он помедлил, нахмурившись. – Я чувствую, что должен что-то для нее сделать. К сожалению, я уеду на неделю, но во всяком случае я должен буду это как следует обдумать, и... – он бросил быстрый взгляд на сестру, – я буду молиться.
Эмма фыркнула.
– И что еще? – спросила она. – Может быть, ты помолишься и за меня? Мне это необходимо, – она вновь стала серьезной. – Ничего не говори ей, Джефф, прошу тебя! Чем бы она ни занималась, это ее личное дело. Это все, что у нее сейчас есть.
Священник заметно помрачнел.
– Это опасно, – сказал он. – Это очень опасно. Бедная Клер. Я чувствую себя виноватым в том, что не видел, как она несчастна: но мы редко встречаемся с ней и Полом, а когда встречаемся, она всегда так хорошо держится, и Хлоя очень любит ее.
– И я тоже. Поэтому я не хочу, чтобы она страдала. Оставь это, Джефф, пожалуйста.
– Я не могу этого так оставить, Эм. По крайней мере, пока я не узнаю, что она на самом деле делает. Я должен ей помочь, разве ты не видишь? И кое-что еще: я считаю, что мне следует поговорить с Полом.
– Нет! – Эмма вскочила с места. – Нет, не делай этого. Послушай, может быть, все не так плохо, как я это обрисовала... – Она замолчала, заметив выражение лица Джеффри, и почувствовала, что краснеет. – Нет, я не лгала. Не смотри на меня так, но возможно, я несколько преувеличила...
– Даже если и так, Эм, я должен с этим разобраться, как только вернусь. Я должен убедиться, что она не занимается какими-нибудь опасными глупостями, и что Пол понимает, в каком она состоянии.
– Черт тебя возьми, Джефф! Как мне заставить тебя понять это! Не впутывай сюда Пола! – Она оперлась руками о край стола. – Не говори Полу. Разве ты еще не понял, каким негодяем может быть наш брат?
– Ну перестань, Эмма. Это неуместное замечание.
– В самом деле? – Эмма выпрямилась. – Иногда мне кажется, что ты его совсем не знаешь, Джефф. Совсем не знаешь...
– Этот идиот совсем ничего не понял! – Эмма бросила ключи от машины на кухонный стол, но Питер, углубившийся в субботний выпуск «Файнэншл Таймс», никак не отреагировал.
Эмма сжала руки в кулаки.
– Ты слышишь меня, Питер?
