в саду, а Гвен и Роберт остались одни. Переодевшись в купальные костюмы, они отправились на причал и легли на нагретые солнцем доски. Какое-то время оба молчали, потом Гвен, еще не отошедшая от треволнений, рассказала, как ей удалось спасти Джона. Роберт слушал, удивлялся и качал головой, вспоминая ту страшную ночь, когда он нашел Энн на полу в ванной. Рассказ Гвен заставил его заново пережить трагедию, но он ничего ей не сказал.
— Джону здорово повезло, — подвел итог Роберт, когда она закончила.
— Я рада, что так получилось, — просто ответила Гвен. Только сейчас до нее понемногу начало доходить, что она совершила и как все могло обернуться, если бы ей не захотелось кофе.
— А я рад, что нашел тебя, — сказал Роберт и посмотрел на нее с неожиданной нежностью. — Я не уверен, заслуживаю ли я тебя, Гвен. Я даже еще не знаю, готов ли я к тому, чтобы что-то изменить в своей жизни, и только одно мне совершенно ясно: чувства, которые я питаю к тебе, серьезны и глубоки…
Так, окольными путями, он пытался дать ей понять, что влюблен в нее. Но и Гвен испытывала к нему сходные чувства, а пребывание вместе в Сен-Тропе сделало их еще ближе друг другу.
. — Жизнь — странная штука, — продолжал Роберт. — Раньше мне даже не приходило в голову, что я могу потерять Энн. Наоборот, я был уверен, что она меня переживет, и ни за что бы не поверил, если бы кто-то сказал, что в моей жизни может появиться другая женщина. Но все получилось совсем не так, как я думал… — Он немного помолчал. — Сегодня я разговаривал с Эриком. Он рассказал, что произошло у него с Дианой, и это еще раз доказывает: все, в чем ты был уверен и считал вечным, может исчезнуть в одночасье, и тогда тебе придется начинать все с начала. Так уж устроен мир — в нем нет ничего постоянного. Что ж, в этом тоже можно найти светлую сторону… — Роберт улыбнулся. — Еще совсем недавно я был уверен, что моя жизнь кончена, но я встретил тебя и понял: судьба дает мне еще один шанс. Наверное, это и делает жизнь такой прекрасной.
— Я тоже не думала, что когда-нибудь снова встречу человека, который будет мне дорог, — тихо призналась Гвен. — Я совершила достаточно много ошибок, и мне казалось — я исчерпала все возможности, но так и не сумела ничего изменить. И вдруг моя жизнь изменилась сама. Во всяком случае, теперь я думаю, что это — начало чего-то большого и важного…
После этого они еще долго лежали молча, глядя на неподвижную воду залива и размышляя о своем прошлом и о будущем. Наконец Роберт повернулся к Гвен.
— Я люблю тебя, — сказал он просто. — Я только не уверен, что мы… что я тебе подхожу. Я намного старше, да и жизнь, которую я вел до тебя, совсем не похожа на все, к чему ты привыкла, но кто знает… Может быть, то, что происходит с нами сейчас, это лучшее из всего, что с нами случалось — что могло случиться!
Улыбнувшись, Роберт обнял Гвен за плечи и привлек к себе.
— Давай просто подождем и посмотрим, что у нас получится, — добавил он, и Гвен кивнула.
— Я тоже люблю тебя, — сказала она, и Роберт снова поцеловал ее под ласковым солнцем Сен- Тропе.
Глава 11
После этого случая отношение к Гвен стало меняться к лучшему. Процесс этот был постепенным, почти неосознанным и отнюдь не быстрым, но вполне очевидным. Началось с того, что Диана и Паскаль, в очередной раз собравшись на рынок, пригласили Гвен поехать с ними, и она с радостью согласилась.
Эта поездка взломала лед отчуждения между женщинами. Правда, обе стороны еще долго испытывали некоторую неловкость, и если разговаривали, то весьма сдержанно, но со временем всякая скованность испарилась. Гвен охотно участвовала во всех домашних делах. Она ездила вместе с Паскаль и Дианой за продуктами, готовила завтраки, а по вечерам прибиралась в кухне. Когда же в один из дней Паскаль почувствовала себя неважно, Гвен не только приготовила для всех превосходный ужин, но и сварила специально для нее куриный бульон.
Болезнь Паскаль неожиданно оказалась довольно серьезной. Во время одной из поездок в порт она попробовала несвежих моллюсков, и на протяжении нескольких дней ее тошнило — да так сильно, что Паскаль почти не вставала с постели. Эрик боялся, что это может быть гепатит или сальмонеллез, и несколько раз заговаривал с ней о том, чтобы показаться врачу и сделать необходимые анализы, но Паскаль и слышать об этом не хотела. Она была уверена, что ей надо всего лишь отлежаться. Гвен, таким образом, осталась фактически один на один с Дианой, которая с самого начала относилась к ней особенно непримиримо. Но прошла всего неделя с того дня, как Гвен приехала в Сен-Тропе, и Диана тоже капитулировала. Быть может, в глубине души она еще не доверяла ей до конца, однако о многих вещах Диана говорила с ней вполне откровенно и даже поделилась с ней некоторыми подробностями своих отношений с Эриком. Гвен, впрочем, о многом догадалась сама, но когда она услышала всю неприглядную историю из уст Дианы, она не выдержала.
— У меня нет никакого права давать вам советы, — сказала она. Они с Дианой все еще были на «вы». — Больше того, я и сама не знаю, как вам следует поступить, но… В свое время я оказалась в очень похожей ситуации. Мой бывший муж завел любовницу. Я узнала об этом и ушла от него, ушла в тот же день. С тех пор он как будто перестал для меня существовать. Я с ним больше не виделась и не разговаривала. Вскоре я подала на развод. Теперь мне часто кажется, что этими своими действиями я вынудила Герберта жениться на женщине, с которой у него был роман, но ничего хорошего из этого так и не вышло.
Я по-прежнему с ним не общалась и не знаю, как он жил, что чувствовал и почему решился пойти на крайний шаг, но факт остается фактом: через полгода после того, как он женился на этой женщине — кстати, моей хорошей подруге, — Герберт покончил с собой. Только потом я узнала, что все это время он продолжал любить меня. Самым страшным в этой истории было то, что и я не перестала любить его, но я была слишком горда, чтобы признаться в этом даже себе.
Гвен перевела дух и посмотрела на Диану.
— Я вовсе не хочу сказать, что Эрик тоже может покончить с собой, — добавила она. — Речь сейчас вообще не об этом, а о том, как я своими руками разрушила свой брак, погубила то, что было мне дорого. Ведь перед тем, как это случилось, мы с Гербертом прожили вместе девять лет. Мы сошлись по любви и были счастливы, но я… я выбросила эти годы на помойку. Я была так самоуверенна и глупа… Тогда мне казалось, что я никогда не смогу простить ни его, ни ее, а потом стало уже поздно. Я совершила ужасную ошибку, о которой до сих пор жалею, Диана. Так будьте же умнее меня, — закончила она со слезами на глазах, и Диана почувствовала себя тронутой. Она не ожидала подобной откровенности от женщины, у которой были все основания считать ее врагом. Кроме того, в самом голосе Гвен было что-то подкупающее и искреннее, и Диана почувствовала к ней симпатию. — Я понимаю, вам очень больно, и это естественно, — добавила Гвен. — Но как бы сильно вы ни сердились на него, не отрекайтесь от того, что было между вами хорошего!
В ответ Диана кивнула, и некоторое время они молча вытирали посуду. Им обеим было о чем подумать. История, которую Диана только что выслушала, была поистине ужасной, но она понимала, что Гвен не случайно поделилась с ней своей болью. Гвен на собственном примере показала ей, как важно уметь прощать тех, кого любишь, и к каким последствиям может привести необдуманное решение.
Они больше не разговаривали на эту тему, но вечером Гвен сказала Роберту:
— Я рассказала Диане свою историю. Мне кажется, это поможет ей найти правильный выход.
— Я рад, что ты так поступила, — ответил Роберт. — Я тоже пытался как-то подбодрить Эрика, уговорить его потерпеть еще немного, но он совсем упал духом. Диана очень на него зла, и это вполне понятно, но… Вот если бы они сумели перешагнуть через это, если бы сумели жить дальше и любить друг друга, несмотря на все, что произошло, тогда их отношения со временем стали бы еще крепче. Но Эрик просто не верит, что Диана сможет его простить…
Гвен тоже не была уверена в этом, но благоразумно промолчала. Только время могло дать окончательный ответ на вопрос, чем все это закончится.
На следующий день Гвен снова пришлось готовить завтрак вместо Паскаль, которая чувствовала себя слишком слабой после своего недомогания. Она даже не смогла встать с постели и спуститься в кухню, и Джон отнес ей в комнату кусок запеканки и стакан минеральной воды. Вернулся он очень озабоченным.
— Паскаль по-прежнему считает, что это обычное пищевое отравление, но мне кажется, это что-то гораздо более серьезное, — негромко сказал он Эрику. — Мне очень не нравится, как она выглядит. Разумеется, Паскаль ни в чем не признаётся и говорит, что она в полном порядке, но, по-моему, ее все еще
