— Но для чего тогда они делают это именно сегодня! — спокойно возразил Гриб. — Возможно вы и правы… Но может быть, есть у них и иная цель. Зачем-то он им понадобился именно сегодня. История с американскими претензиями к нему давняя и, казалось, давно забытая. В Швейцарии он бывал до этого — и не возникало никаких проблем. И вдруг! Арест! И запрос американской прокуратуры заранее готов, и швейцарцы днем и ночью бдят… Вам это не кажется подозрительным?
— Кажется. Но цель?
— Валентин Константинович, а вы хорошо подумали над той фотографией, что вам прислали в подвал? Зачем вам ее прислали?
— Больше всего я размышлял о том, кто ее прислал?
— Теперь поняли?
— Очевидно — вы.
— Ну, не я лично. Такие подвиги мне уже не по летам. Но это наш человек вычислил, куда вас запрятали, передал вам фотографию для того, чтобы вы не скучали, а думали на досуге. А потом, когда представилась возможность, отключил охранника и открыл дверь вашей камеры.
— Уж не Матвей ли это был?
— Неважно, — ушел от ответа Гриб.
И Ледников понял, что догадался правильно.
— Как видите, один раз мы уже вас выручили, — многозначительно намекнул Гриб.
— А я-то голову ломал, что это за благодетель у меня объявился? То есть вы ведете меня уже давно? Уж не с Москвы ли?
Ледников вопросительно посмотрел на Немца — не с твоей ли помощью, любезный друг? Тот, все поняв, покачал головой — я тут не при делах.
— Юрий ничего не знал, — перехватил его взгляд Гриб. — Просто я в свое время служил вместе с Георгием Олеговичем Альмезовым. И дружу до сих пор. Поэтому для меня то, что случилось с его супругой, как вы понимаете, совсем небезразлично. И это он попросил меня помогать вам.
Вот, значит, как, подумал Ледников. А ты все боялся, не хочет ли Альмезов тебя подставить…
— Знаете, Георгий не может простить себе, что не разгадал, какая операция затеяна с невольным участием дочери Абрамова. Он говорит, что не должен был отпускать Аню в Берн. Должен был догадаться, насколько это опасно. Как порядочный человек, он во всем винит себя.
Благородный, вспомнил Ледников, благородный человек… Это у писателя Довлатова сказано — благородный человек воспринимает любое несчастье как расплату за собственные грехи. Он винит лишь себя, какое бы горе его ни постигло. И теперь Георгий Олегович мучается от мысли, что он не остановил Разумовскую, не догадался, чем может обернуться ее поездка в Берн. Он будет страдать из-за этого всю оставшуюся жизнь, потому что конца его страданиям быть уже не может. Эту вину он себе не забудет и не простит. Но стоит ли его жалеть за это?
— Ох уж эти мне русские люди на rendezvous! — не вынес своего столь затянувшегося молчания Немец. — Хлебом не корми — дай по душам поговорить. Давайте оставим в покое страдания незнакомого мне благородного мужа. Revenons a nos moutons! Вернемся к нашим баранам, как говорят у нас в Париже.
Роман Аркадьевич, я вас не узнаю! Нам надо перетереть две темы — так, кажется, говорят теперь в Москве? Вот и давайте тереть. Тема первая — кто виноват в смерти Разумовской? Тема вторая — Роман Аркадьевич хочет предложить Валентину Константиновичу совместные действия. С какой темы начнем?
— С первой, — нетерпящим обсуждения тоном сказал Ледников. — И вот, что я сразу хочу спросить. Вы, дорогой Роман Аркадьевич, насколько я понял, связываете убийство Разумовской с арестом Абрамова. И только. А может быть, тут другая история? Например, связанная с братьями Винерами. Разумовская очень активно интересовалась ими. Почему вы не допускаете такой версии?
Гриб разочарованно вздохнул:
— Вижу, не верите вы мне. Ну да ладно. А что касается Винеров… Это все одна история. Понимаете одна! Папаша Винер, инженер по образованию, давно крутился на мировом черном ядерном рынке. Торговал технологиями, оборудованием, находил специалистов для монтажа. Сыновья, тоже инженеры, пошли по его следам. Продавали конструкции газовых центрифуг для обогащения урана, конденсаторы, акселераторы, электронные комплектующие… В общем, все подряд. А потом на них въттттло ЦРУ…
— Это когда о них поступили сведения из Малайзии? — вспомнил Ледников.
— Да нет. В том-то и дело, что гораздо раньше. И люди из ЦРУ решили сыграть с ними в любимую игру… Им предложили по-прежнему поставлять оборудование, но перед этим «обрабатывать надлежащим образом». То есть делать так, чтобы оно не работало на месте. Винеры согласились. А что им оставалось делать? Идти в тюрьму? К тому же церэуш-ники платили им за работу наличными.
— Американская классика, — подвел итог Немец. — У них все правосудие стоит на сделках с преступниками. Продай своих — и мы тебе все простим. Даже подкинем деньжат.
Немец был прав. Американцы всегда убеждены, что человека можно купить. Коронный прием — прижать члена какой-нибудь банды и предложить ему работать на себя за хорошие деньги и будущее прощение. И в разведке у них те же ухватки. Последняя история из этой серии — арест в Нью-Йорке четырех американских мусульман, которые готовили серию терактов. В частности хотели взорвать синагогу, Еврейский культурный центр и сбить военный самолет, который доставлял грузы в Иран или Афганистан. Молодые люди жили неподалеку от Нью-Йорка и горели желанием хоть чем-то помочь братьям по вере, сражающимся с неверными. Но один из них стал информатором, — его просто купили, как и братьев Винеров. Именно он вывел своих подельников на другого агента спецслужб, который продал им пластиковую взрывчатку и ракетный комплекс типа «земля-воздух». Но это были муляжи и неисправное оружие, которое не могло принести никакого вреда.
Вооруженные таким образом «террористы» отправились на операцию. Под бдительным присмотром американских спецслужб. Они заложили взрывное устройство сначала под припаркованным у синагоги автомобилем. Повторили операцию у Еврейского культурного центра. Затем собирались отъехать на безопасное расстояние и привести бомбы в действие с помощью звонка по мобильному телефону. Их задержали эффектно — в самый последний момент перед взрывом. Один уже собирался звонить. Триумф спецслужб был полный!..
А потом вдруг выяснилось, что среди бомб были не только муляжи, но и настоящие. Один из террористов просто решил усилить заряд и достал настоящую взрывчатку, о чем информатор не знал. Блестящая операция лишь благодаря случаю не обернулась трагедией и страшным конфузом. Все висело на грани. Потому что спецслужбы до самого последнего момента решали — брать террористов до звонка или после…
Гриб прокашлялся и продолжил свой рассказ про Винеров.
— Братья работали на ЦРУ, но скоро поняли, что нельзя поставлять заказчикам все время только испорченное оборудование — они достаточно скоро все поймут и сразу отвинтят братьям их швейцарские головы. Поэтому какое-то оборудование они обрабатывали надлежащим образом, а какое-то и нет… Все это раскрылось, как раз после сигналов из Малайзии. Как выяснилось, о том, что братья то ли двойные, то ли тройные агенты, ни швейцарцы, ни европейцы не знали. Американцы не сочли нужным поставить их в известность. А когда братьев арестовали, американцы и потребовали уничтожить все досье на них. Якобы, чтобы не стала известной секретная информация. А на самом деле, чтобы не открылось, как они сами облажались с Винерами… Вот, собственно, еще и для этого им потребовался Абрамов — чтобы с его помощью доказать: это не их собственные агенты у них под носом торговали ядерными технологиями, это все русские наделали…
— А он что, мог бы это подтвердить?
— А куда он денется, если окажется в американской тюрьме? Если ему вкатят уколы «правды», которые подавляют психику? Если ему скажут, что с его дочкой может случиться что-то нехорошее?
Гриб скорбно помолчал, давая Ледникову подумать.
— Собственно, это только немногое, что они смогут из него выбить. Вы же понимаете, какой информацией обладает бывший министр атомной энергетики.
— А та фотография, которую Матвей передал мне, где рядом с Абрамовым госпожа Грюнвальд? Что она означает? Честно говоря, я не успел сообразить.
