Прядко почесал щеку, вздохнул.
— К тому же Селиверстов решил, что хватит скрываться. Намерения у него были, судя по всему, самые серьезные. Он хотел, чтобы Нина Гладыш стала его женой. Он для того и разводился.
— А у нее такие намерения были?
— А она, как я понимаю, уходить от мужа не собиралась. Да и зачем? Мужик растит ее детей, что родного, что неродного, готов носить на руках, с карьерой все в порядке, глядишь, в генералы выбьется… Ее все устраивало, но тут Селиверстов пошел буквально в разнос — уходи от мужа и все тут. Я думаю, Гладыш все узнал, ну и…
Ледникову уже было ясно, что так все и было, он просто чувствовал это. Интуиция его, если срабатывала, то практически не ошибалась.
— Он мужик-то неплохой, Гладыш этот, — задумчиво сказал Прядко. — Я наводил справки. Десантник в прошлом…
— Значит, и бомбу сделать может при нужде, — сказал Ледников.
— Да понятно тут все, — махнул рукой Прядко, как бы отодвигая в сторону сантименты. — Брать надо!.. Одного не пойму — зачем ей, этой самой Нине, все это было нужно? Было у бабы все, а теперь что? От любовника — слепой обгорелый обрубок, муж в тюрьму на долгие годы сядет…
— Ты ее саму-то видел? — поинтересовался Ледников.
— Так, посмотрел со стороны. Из любопытства.
— Ну и как? Роковая женщина?
— Честно? Не в моем вкусе. Только чувствуется в ней что-то… Какая-то она, понимаешь, неуловимая.
— В смысле?
— Ну, на первый взгляд, тихая, спокойная, а потом вдруг начинает казаться, что способна она на многое.
— И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет?
— Сам придумал?
— Пушкин. Заключительные строки поэмы «Цыганы».
— Класс! — одобрил Прядко.
— А ты думал. Слушай, ты приведи-ка ее ко мне, сию, как выражаются французы, la femme fatale.
— А не опасаешься?
— Чего?
— Что она того — произведет на тебя сильное впечатление? За бомбой не полезешь? — заулыбался Прядко.
— На тебя же не произвела, — отмахнулся Ледников.
— Так то я! А ты у нас впечатлительный. С женщинами у тебя всегда все очень запущено…
— Ладно, разговорился, — проворчал Ледников. — Свободен.
Ледников не стал говорить Прядко, что он задумал лишить его лавров победителя в расследовании покушения в гаражном комплексе.
Прирожденный оперативник, Прядко углядел в Нине Гладыш самое главное — неуловимость. Это была не очень высокая, но стройная женщина со светлыми распадающимися волосами и непроглядно темными за падающей на лоб челкой глазами. На первый взгляд ее лицо могло показаться просто правильным, но будто стертым, невыразительным. И вдруг буквально тут же, улыбнувшись чему-то своему, она превращалась в загадочно-прекрасную женщину, в глазах ясно угадывалась затаенная страстность. И мужчине невольно хотелось этой женщине понравиться. Ибо скользящая по губам усмешка обещала очень многое.
— Нина Владимировна, — сказал Ледников, аккуратно подбирая слова, — у нас есть все основания считать, что взрыв, во время которого пострадал Кирилл Селиверст-вов, организовал ваш муж Николай Гладыш. Мы могли бы арестовать его хоть сегодня…
— Господи, и за что мне это все, — устало, с искренним непониманием произнесла женщина.
— Что именно?
Но она словно не услышала Ледникова и продолжила говорить о чем-то своем, давно наболевшем.
— Подруги крутят романы и — ничего. Все с рук сходит. Отвлеклась, побаловалась — и домой. А я как проклятая — каждый раз такая история закручивается, что хоть вой! Ведь и с ним, Николаем, так же было. Думала, так, интрижка, романчик, ни к чему не обязывает, а он впился в меня насмерть и пока от мужа не увел, не успокоился…
Она покачала головой.
— И с Кириллом тоже сначала ничего серьезного не было — баловство одно, развлечение на скорую руку. А потом и он туда же — уходи от мужа и все. Куда уходи? У меня двое детей! Да и не хочу я с мужем разводиться. А Кирилл как с цепи сорвался! Сам развелся, мне ничего не сказав, планы стал на наше общее будущее строить… Я уже прятаться от него стала, на звонки не отвечала. Так он заявил, что сам встретится с Николаем и все ему объяснит по-мужски. Бред! Я уже просто не знала, что делать…
— Видимо, Бог наделил вас способностью вызывать в людях глубокие чувства.
— Да? А меня он спросил — нужно мне это?
Ледников не стал объяснять ей, что Бог не спрашивает чьего-либо разрешения. У него иные резоны.
— По-моему, вы сразу догадались, что взрыв устроил ваш муж, — сказал он.
— Догадывалась. Но старалась не думать.
— То есть вы с ним об этом не говорили?
— Нет, конечно.
— Ну и как вы живете после этого?
Она непонимающе посмотрела на него.
— Нормально. Делаем вид, что ничего не случилось. Что ничего не было.
Ледников ясно видел, что женщина действительно способна все забыть и жить так, словно ничего и не было. И уверена, что слепой обрубок, оставшийся от здорового красивого мужика, полного надежд и страсти, не имеет к ней никакого отношения…
Ледников вздохнул.
— Нина Владимировна, вам надо убедить мужа прийти к нам и во всем признаться. Иначе мы придем за ним сами. Я кое-что узнал о нем. Он приличный человек, но… Видимо, буквально ослеплен страстью, которую вы ему внушаете. У него чистое прошлое, прекрасная репутация, есть государственные награды… В случае явки с повинной все это будет учтено. Да и Селиверстов все-таки остался жив. Хороший адвокат способен многого добиться при таком раскладе. Срок может быть вполне терпимый. К тому же чистосердечное признание значительно облегчит его участь… И потом, судя по всему, если вы его дождетесь, он вам все простит.
— Он уже простил, — грустно улыбнулась женщина.
Гладыш пришел на следующий день. Написал явку с повинной, из которой следовало, что он решил убрать Селиверстова вовсе не из ревности, а потому, что тот преследовал его жену своими гнусными домоганиями. И что его жена была только ни в чем не повинной жертвой, которую он должен был спасти от преследований… Сам он это придумал или ему подсказал хороший юрист, Ледников уточнять не стал. Срок за покушение на убийство и незаконное изготовление самодельного взрывного устройства Гладыш получил минимальный. Из колонии, как рассказал однажды Прядко, писал жене письма, полные любви и страсти. Чуть ли не каждый день. А как вела себя она в это время, Ледников не интересовался. Хотя его не удивило бы ничего — ни известие, что она закрутила новый роман, ни сообщение, что она живет только семьей и ждет мужа…
Остается надеяться, что Олег Георгиевич Альмезов лучше владеет собой и не способен на те же подвиги, что безумно влюбленный в свою жену подполковник Гладыш.
