Пальцы выбивают по столу заседаний нетерпеливую дробь, пока я жду возвращения Бэт. Черт побери Кейт — за то, что заставила мать пройти через ненужные переживания. И черт побери Бэт — за то, что она вечно переигрывает.
— Она их взяла, — через пару секунд сообщает Бэт. — И еще косметичку. И джинсы «Дизель», которые я подарила ей на прошлый день рождения…
— Черт побери, мне не нужна инвентарная опись, — огрызаюсь я. — Ладно, теперь мы знаем, что она сбежала. И у меня есть кое-какие догадки относительно того, куда она отправилась. Она приставала ко мне перед отъездом, чтобы я отпустил ее в гости к Флер.
— Но ведь Флер в Париже!
— Я в курсе. Дай мне номер, я позвоню и надеру ей задницу. Поверь мне, она вернется домой ближайшим поездом.
Поговорив с Бэт, тут же набираю номер Лавуа. Убил бы Кейт. Как будто у меня без нее дел мало! И «Эквинокс», и бедная Элла — ее сердце вот-вот разорвется из-за той малышки…
— Алло?
— Bonjour. Могу я поговорить с Кейт Эшфилд, s'il vous plait[30]?
— Je ne comprends pas[31].
Вот сучка! Взяла и бросила трубку. Опять набираю номер.
— Кейт Эшфилд, пожалуйста.
— Parlez frangais[32].
— Je veux parlera Cate Ashfield[33], — выдавливаю я сквозь зубы.
— Je ne comprends pas.
— Нет, пожалуйста, не бросайте…
К моменту возвращения в отель у меня уже пар из ушей валит. Черт побери эту прислугу! Черт побери Кейт! Черт побери всех женщин!
— Взял бы и придушил ее! — ору я, врываясь в номер. — Какого черта она задумала? У меня и без нее проблем по горло!
Элла растерянно смотрит на меня, оторвавшись от сборов.
— Кейт! — кричу я.
— Не понимаю. Какое отношение она имеет к «Эквинокс»?
— Что? А, нет. Собрание с «Эквинокс» прошло отлично. Хотя об окончательном решении сообщат завтра, думаю, моя взяла. Теперь Кейт устроила мне головную боль! Сбежала в Париж! Какого черта она задумала? Час назад звонила Бэт, вся в истерике, — немного остыв, продолжаю я. — Кейт пропала, не оставив записки. Но она надела серебристые кроссовки и взяла рюкзак — значит, точно ушла по собственной воле. Бэт была готова уже звонить в полицию, я ее еле отговорил. — Элла подает мне бурбон из мини-бара, и я залпом выпиваю: — Я в курсе, где она. Перед тем как я улетел, она осаждала меня, требовала отпустить ее к лучшей подруге в Париж. Проклятая Флер! Я знал: они что-то задумали.
— И что ты намерен делать?
— Для начала аннулирую ее кредитку! И зачем я только пошел у Бэт на поводу и позволил Кейт иметь свою карточку! Теперь расплачиваюсь за собственную глупость!
— Не делай этого, — быстро реагирует Элла. — Не хочешь же ты, чтобы она оказалась без денег в чужой стране. Ты пытался звонить ей на мобильник?
— Выключен. Я попытался позвонить родителям Флер, но трубку взяла горничная-француженка, пропади она пропадом. То ли не понимает по-английски, то ли притворяется…
— Дай-ка мне номер телефона.
Я и забыл, что Элла бегло говорит по-французски. Отбарабанив несколько коротких предложений, она передает трубку мне.
— Она там. Амели сейчас ее пригласит. Слава Богу, с ней все в порядке.
Она сидит себе преспокойненько, пока мы носимся вокруг как безголовые куры!
Как только Кейт берет трубку, я спускаю на нее всех собак. Мне плевать, если она видела, как мы с Эллой обнимались при свете луны! Это не оправдывает ее безответственности, из-за которой мы с ее матерью столько натерпелись! Остаюсь неумолим, даже когда она лепечет что-то про совершенствование французского. Французский она, видите ли, задумала совершенствовать!
— Ты же знал, где я, — угрюмо бормочет Кейт. Хочется дотянуться рукой через провод и придушить ее.
— Твое счастье, что Лавуа хорошие люди. Но ты не можешь просто так свалиться на них как снег на голову, Кэтлин! Пора уже повзрослеть! Дело не только в тебе!
— Как обычно, да?
— Не веди ты себя как ребенок! Для начала я хотел бы знать, где ты взяла деньги…
Какой-то звук сзади заставляет меня обернуться. Краем глаза успеваю уловить, как Элла падает на пол. В ужасе смотрю на нее.
— О Господи! — шепчу я, видя, как Эллу рвет прямо на ковер — она не успела добраться до туалета. Вдруг что-то побуждает меня к бешеной деятельности. Сдернув с кровати покрывало, оборачиваю им Эллу и вытираю с ее лица рвоту краем рубашки. — Замри. Не двигайся. Оставайся на месте. Я кого-нибудь позову. Держись.
Закончив с Кейт, я набираю «ноль» и ору, чтобы метрдотель срочно вызвал «скорую». От боли Элла сложилась пополам, у нее белые, бескровные губы. Страх захлестывает меня, пока я сижу, баюкая ее голову на коленях. Сейчас все мысли о Джексоне. А вдруг вирус оказался заразным? И вдруг Элла подхватила его? Я не могу потерять ее. Она значит для меня все.
Кого я пытаюсь обмануть? Она и есть для меня все.
Эта женщина. Одна-единственная женщина. Конечно, конечно. Я люблю ее. Не разумно, организованно, осторожно; не раз в месяц, когда она удобно вписывается в промежутки моей опрятной, комфортабельной жизни. Я люблю ее, потому что не могу ничего с этим поделать, потому что для меня это также естественно, как дышать, потому что она единственная женщина из тех, что я встречал, которая знает о джазе больше меня.
Не могу поверить, что столько времени дурачил себя. Конечно же, я люблю ее. И не было ни минуты, когда бы не любил.
— Скоро приедут, — говорю я, отбрасывая с ее лица мокрые слипшиеся волосы. Она едва-едва сохраняет сознание. — Что бы там ни было, мы во всем разберемся. Тебе окажут самую лучшую помощь за любые деньги. Не бойся, милая. Я с тобой. Может, ты просто что-то не то съела. Не о чем беспокоиться.
Даже мне самому мой голос кажется глухим. Никогда не видел, чтобы человек вот так рухнул, словно из него выпили всю жизнь. Держу Эллу за руку, когда подоспевшие спасатели грузят ее в «скорую». Мы несемся по улицам Нью-Йорка, и у меня возникает какое-то странное чувство отчуждения, словно я смотрю по телевизору серию «Скорой помощи». Этого не может быть. Все это не похоже на правду.
Когда мы добираемся до приемного покоя, Элла исчезает из виду — ее увозят спасатели. Пытаюсь последовать за ней, но путь мне преграждает охранник. Как я ни сопротивляюсь, меня оттесняют к стеклянной стойке возле двери.
— Страховой полис! — рявкает медсестра за стойкой.
— Что? Я не уверен…
— Кредитная карточка?
Я онемело передаю ей карточку. Она пододвигает мне папку с зажимом и дюжиной разноцветных бланков — и взмахом руки отгоняет меня.
— Следующий.
— А куда они увезли…
— Вами сейчас кто-нибудь займется. Следующий!
Проходящая мимо медсестра, сжалившись надо мной, протягивает шариковую ручку. Присесть негде, потому я прислоняюсь к облупленной стене и заполняю бланки, сочиняя на ходу данные, которых не имею.
