Экономическое управление ОГПУ.
Меры по коммунизации аппарата ГВПУ, принятые по предложениям ОГПУ и под давлением ЦК ВКП(б), не привели, да и не могли привести к резкому повышению эффективности деятельности военной промышленности. Количество членов ВКП(б) и комсомольцев увеличилось (8,6 % личного состава в 1925 г. и 18 % — в 1926 г.), однако они работали, в основном, на канцелярско-технических должностях, поскольку не имели необходимых профессиональных знаний и навыков[1056].
Согласно данным Особого отдела ОГПУ, среди ведущих специалистов преобладали «бывшие люди»: 12 генералов, 36 штаб-офицеров, 74 обер-офицера. По социальному происхождению они являлись выходцами из дворян и купеческого сословия. В ходе чистки 1925 г. были уволены 25 дворян и 16 потомственных граждан, однако вновь принятые работники принадлежали к этим же категориям.
В ходе агентурной разработки «Военпром» чекисты выявили наличие группировки военных инженеров из числа окончивших Михайловскую артиллерийскую академию. Во главе ее стоял бывший генерал В. Михайлов. Эта группировка определяла всю техническую и производственную политику ГУВП, т. к коммунисты, в силу отсутствия специальных знаний, не могли влиять на ситуацию и шли на поводу у «спецов».
В. Михайлов и другие члены группировки перешли на сторону Советской власти сразу после революции, поскольку еще при царском режиме и в период Временного правительства ощутили на себе последствия «дела Сухомлинова». Однако это вовсе не означало, что они приняли большевистскую идеологию и во всем одобряли деятельность советских лидеров. Их до времени не трогали как незаменимых специалистов, что даже вызывало раздражение их коллег в Красной армии. «Нас, старых артиллеристов, — писал, обращаясь к одному из высших военных чинов бывший генерал Жуковский, — постоянно увольняют, только группа, отошедшая в Главное управление военной промышленности, во главе с В. С. Михайловым не боится никакого сокращения и получает хорошие оклады. Но ведь Вы знаете, как Вадим Сергеевич умеет пускать пыль в глаза»[1057].
Письмо было передано чекистам и приобщено к материалам в дела агентурной разработки. Оценки генерала Жуковского совпадали с мнением оперативных работников, основанным на сообщениях секретных сотрудников. Последние, к примеру, утверждали, что «михайловцы» имеют солидные прибавки к зарплате за счет деятельности торгового аппарата Военпрома, которым руководил по личному приглашению В. Михайлова сын крупного купца С. Рубинштейн. Он занимался реализацией продукции гражданского назначения, выпускаемой оборонными заводами. В ОГПУ фиксировали факты увеличения производства охотничьего оружия в ущерб винтовкам и пулеметам.
Основываясь на собранных в рамках разработки материалах, чекисты предлагали руководству заменить В. Михайлова и С. Рубинштейна проверенными коммунистами, пополнить штаб ГВПУ кадрами артиллеристов из войск, перевести в Москву ряд хорошо зарекомендовавших себя инженеров с заводов.
Эти меры поддержал и Ф. Дзержинский. За неделю до своей кончины в письме на имя Г. Ягоды он указывал на необходимость для обеспечения безопасности армии и военной промышленности «сконцентрировать внимание наших органов на основные моменты, на командные высоты и самые слабые звенья… Тогда будет польза»[1058].
Разработка «Военпром» была активизирована, получаемые материалы перерабатывались и в виде справок о деятельности ГУВП направлялись руководству страны и военного наркомата. Так, в конце 1926 г. ОГПУ подготовило очередную справку, в которой упор делался на работу таких должностных лиц, как помощник начальника ГУВП В. Михайлов, председатель научно-технического совета В. Дымман, начальник отдела И. Кургуев и других. В вину им ставился чрезвычайный бюрократизм в работе, лишение молодых кадров возможности проявить инициативу, фактический отказ от составления мобилизационного плана ВП. С политической точки зрения сотрудники ОГПУ оценили членов группировки В. Михайлова как явно реакционно настроенных, представляющих собой «одну из ячеек притаившейся и накапливающейся силы контрреволюции в промышленной сфере». В справке констатировалось: «Группа старается с внешней стороны показать полезность и плодотворность ее работы в деле укрепления обороноспособности СССР, на самом деле за все время своей работы особого творчества не проявила, и единственным побудительным стимулом ее является стремление обеспечить свое материальное благополучие»[1059].
Данные агентуры, перепроверенные официальным путем, свидетельствовали о получении незаконных пособий, командировочных, а также о подтасовке фактов, с целью подчеркнуть свои достижения при выполнении некоторых заказов от армии и получить дополнительное вознаграждение. В этом участвовали В. Михайлов, В. Дымман, И. Кургуев и некоторые их подчиненные. И вновь ОГПУ предложило руководству ВСНХ принять меры к лишению монопольного положения В. Михайлова и его группы и даже отстранить самого В. Михайлова от работы в военной промышленности. Плюс к тому, чекисты вновь настаивали на укреплении ГУВП инженерами-артиллеристами из войск и на более жестком контроле со стороны Артиллерийского управления РККА за работой соответствующих аппаратов военной промышленности[1060].
В итоге, в декабре 1926 г. специально созданная комиссия Политбюро в составе М. Томского, К. Ворошилова и В. Куйбышева, опираясь на данные ОГПУ и заявления в ЦКК ВКП(б) ряда коммунистов — работников ГУВП, вынесла решение о снятии В. Михайлова с должности помощника начальника главка[1061].
Однако данное решение не было выполнено до мая 1928 г., пока заместитель председателя ОГПУ Г. Ягода не подписал и не направил И. Сталину, Г. Орджоникидзе, К. Ворошилову и А. Рыкову новую докладную записку. «Михайлов возглавлял и возглавляет группировку, состоящую из бывших генералов и полковников царской армии — монархически настроенных, захвативших в свои руки фактическое руководство всей Военной промышленностью», — говорилось в этом документе[1062] .
Далее приводились факты, которые, по мнению чекистов, указывали на сознательные действия членов группировки, направленные на подрыв ВП.
Новый доклад ОГПУ, подготовленный в условиях, когда еще не стабилизировалась обстановка после «военной тревоги 1927 г.», возымел действие. Генсек ЦК ВКП(б) обратился с запиской ко всем членам и кандидатам в члены Политбюро и просил их обратить серьезнейшее внимание на сообщение Г. Ягоды и подтверждающие его материалы НКРКИ. «Дело очень серьезное и спешное, — указал И. Сталин, — и придется, должно быть, рассмотреть его на ближайшем заседании Политбюро»[1063].
С уверенностью можно говорить, что на мнение И. Сталина серьезное воздействие оказали и результаты расследования «Шахтинского дела». На протяжении марта — мая 1928 г. вопрос о нем рассматривался 16 раз на заседаниях Политбюро[1064].
Для обсуждения положения в военной промышленности члены Политбюро собрались 17 мая 1928 г. К этому времени В. Михайлов уже два дня находился во внутренней тюрьме ОГПУ. Следовательно, И. Сталин дал санкцию на его арест, не дожидаясь официального заседания Политбюро[1065].
На первом же допросе В. Михайлов признал свою вину за серьезные недостатки в работе военной промышленности, однако указывал, что ему не хватало профессионально подготовленных специалистов в аппарате ГУВП. «Нет надобности описывать все неудачи, — писал бывший генерал, — которые я потерпел в борьбе за штаты и комплектование их»[1066].
Далее он уверял следователя, что основная нагрузка падает всего на десяток инженеров, которые якобы работают, «сколько позволяют силы»[1067].
Поверить в сверхнапряженный труд как самого В. Михайлова, так и его ближайших сотрудников чекисты не могли. В их распоряжении находились агентурные материалы и целый ряд заявлений от работников ГУВП, описывающих «деловую атмосферу» в аппарате военпрома. Еще в докладе И. Сталину от 9 мая 1928 г. заместитель председателя ОГПУ т. Ягода отмечал факты выдавливания из ГУВП даже старых специалистов, если они не поддерживали метод формальных отписок по насущным проблемам, насажденный В. Михайловым[1068].
Именно отписки вместо реальных действий по ликвидации «узких мест» чекисты рассматривали как
