3. На расстановку руководящих кадров решающее влияние оказывали партийные инстанции в рамках «номенклатурной политики». В меньшей степени влияние соответствующих комитетов РКП(б) — ВКП(б) и армейских политических органов сказывалось на назначении, перемещении и освобождении от должностей чекистских управленцев среднего звена.
4. На эффективность деятельности особых отделов самым серьезным образом влияло не только качество и уровень профессиональной подготовки сотрудников, но и знание ими военного дела, многостороннее знакомство с армейской и флотской жизнью. Поэтому в изучаемый период руководством ВЧК — ОГПУ предпринимались все возможные меры по совершенствованию личного состава, по закреплению особистов на участках работы, непосредственно связанных с РККА и РККФ. Предпринимались попытки уравнять сотрудников особых отделов с соответствующими категориями военнослужащих в плане снабжения всеми видами довольствия и по денежному содержанию.
5. Специфика труда чекистов, в том числе и особистов, накладывала на них определенный отпечаток, формировала корпоративные чувства и своеобразную ментальность, отличную от таковой у военных кадров. Данное обстоятельство нельзя сбрасывать со счетов при оценке деятельности чекистов, их поведения в конкретных оперативных ситуациях и в бытовой сфере.
В целом же можно утверждать, что подавляющее большинство тех, кто функционально отвечал за различные направления обеспечения безопасности Вооруженных сил, прилагало свои знания, опыт и жизненную энергию в этом деле, ясно осознавая важность своего труда для обороны страны.
Глава III
Деятельность органов ВЧК — ОГПУ в интересах укрепления боеготовности Красной армии и Флота
§ 1. Обеспечение безопасности войск в условиях «малой гражданской войны»
Период с конца 1920 до начала 1923 г. характеризуется переходом от состояния войны к функционированию в условиях мирного времени. Однако окончание боевых действий на фронтах Гражданской войны далеко не означало разрешения всех внутренних конфликтов в советском обществе. Охватившие страну масштабные кризисные явления проявлялись не только в забастовочном движении рабочих, в снижении доверия крестьян к проводимой Советской властью и большевистской партией политике на селе, но и в открытых вооруженных выступлениях. Для подавления мятежей и восстаний в большинстве случаев привлекались части Красной армии. На протяжении первых послевоенных лет почти в сорока губерниях, областях, автономных республиках сохранялось военное положение[506]. Только в конце октября 1922 г. завершилось изгнание японских интервентов и были разгромлены остатки белогвардейских войск на Дальнем Востоке[507] .
Привлечение армии к подавлению антиправительственных выступлений было достаточно сложным делом. РККА резко сокращалась, процесс демобилизации военнослужащих не отличался планомерностью. Как отмечал начальник политического управления РККА А. Бубнов, «трехлетие 1921–1923 гг. может быть названо периодом „демобилизационным“, ибо за это время мы пережили, примерно, до 8 сокращений и реорганизаций нашей армии…»[508].
К 1 января 1922 г. численность Красной армии была сокращена с 5 миллионов до 1 506 821 человека[509]. А к концу 1923 г. в рядах РККА и Флота насчитывалось уже менее 600 тысяч «едоков».
Скачкообразная демобилизационная кампания принесла дестабилизацию и организационное «разрыхление» многих, прежде всего снабженческих структур. В условиях дефицита продовольственных и иных ресурсов, выделяемых для армии, усиливалось недовольство в воинских частях, которое принимало массовый характер. Широкое распространение получило явление, названное «красным бандитизмом». А если говорить точнее, то, в основном, «красноармейским».
Резко сократилась коммунистическая прослойка в войсках, а это было чревато ослаблением влияния большевистской партии на РККА. Обстановка, тем не менее, требовала использования частей Красной армии теперь уже на «внутреннем фронте».
Все вышеуказанное и предопределяло деятельность органов госбезопасности по контролю за ситуацией в войсках и заставляло принимать адекватные меры.
Как мы уже сказали выше, период после окончания масштабных боевых действий определялся рецидивами Гражданской войны. В этом плане первым серьезнейшим испытанием для страны стало антикоммунистическое восстание в Тамбовской и некоторых других соседних областях, известное как «антоновское». В нашу задачу не входит подробное рассмотрение «антоновщины» как целостного явления с учетом того, что оно достаточно объективно исследовано и широко освещено в исторической литературе. Нас интересует лишь такой немаловажный аспект, как обеспечение безопасности войск, задействованных в операциях против повстанцев, и оказание содействия командованию со стороны органов ВЧК, включая и спецоперации против вождей крестьянского восстания.
Развитие повстанческого движения к концу 1920 г. показало, что силами подразделений внутренних войск и территориальных чекистских аппаратов ликвидировать восстание не удастся.
Получив ряд доказательных материалов о неудачных попытках подавить восстание, председатель СНК В. Ленин отреагировал запиской в адрес заместителя председателя Реввоенсовета Э. Склянского и председателя ВЧК Ф. Дзержинского. Она гласила: «Надо принять архиэнергичные меры! Спешно!»[510]
Через некоторое время В. Ленин указывает председателю ВЧК «Скорейшая (и примерная) ликвидация безусловно необходима. Прошу сообщить мне, какие меры принимаются. Необходимо проявить больше энергии и дать больше сил»[511].
Командование Красной армии и чекисты отдавали себе отчет в том, что для борьбы на «внутреннем фронте» требуется привлечь дополнительные воинские контингенты, однако это должны быть абсолютно лояльные власти воинские части. К сожалению, боеспособность и политическая надежность подавляющего большинства войсковых единиц, за исключением, пожалуй, курсантских, уже задействованных в операциях против Антонова, вызывала большие сомнения. Для такой оценки было достаточно оснований. Антоновцы, к примеру, в конце 1920 г. захватили железнодорожную станцию Инжавино, гарнизон которой (433 бойца при двух пулеметах) не оказал никакого сопротивления и постыдно бежал, оставив бандитам свое оружие и боеприпасы. Командованию войск в Тамбовской губернии пришлось, в назидание другим, применить самые жестокие меры: 35 красноармейцев из числа бежавших были расстреляны [512].
На заседании Военного совета Тамбовской губернии 21 октября 1920 г. пришлось специально рассматривать вопрос о переходе некоторых красноармейских подразделений на сторону повстанцев. Губернской чрезвычайной комиссии было указано на необходимость срочно расследовать факт ухода к восставшим роты полка Западной армии и большей части отряда Губвоенкомата[513].
Положение не удалось исправить и в последующие месяцы. «В частях — мародерство, подножный корм, — докладывал в РВСР в начале марта 1921 г. глава Полномочной комиссии ВЦИК В. Антонов- Овсеенко, — ненадежность комсостава, боеготовность крайне низкая… Эти части — чудовищная мозаика всяких войсковых отбросов (за небольшим исключением). Некоторые определенно связаны с бандитами»[514].
Отмеченные В. Антоновым-Овсеенко факты мародерства со стороны красноармейцев осложняли обстановку в деревне. В тоже время серьезные изъяны в деле снабжения войск продовольствием являлись не только следствием нераспорядительности и хищений, но и сознательного саботажа отдельных
