– Лейтенант, это ваша птичка, но я все же предлагаю вам поскорее нас отсюда уносить. Мы не узнаем, сработало ли оно, пока оно не сработает, а тогда лучшее прикрытие и придумать будет сложно.
– Вас поняла, будет исполнено, – отозвалась Сара.
В конце концов, она не была пилотом «спида», который мог рисковать своей шкурой без хорошей на то причины. Хорошей причины у нее уже не имелось; так что Сара запустила моторы «психа» и в осторожном, но достаточно быстром темпе начала удаляться от орбитального форта мокаков. Форт бил почти наугад, и огонь был таким бешеным, что ее детекторная система пылала и переливалась как рождественская елка. Однажды все лампочки на корабле вспыхнули, когда мимо проревел тяжелый плазменный удар, а сразу за ним последовал буквально сантиметровый промах рентгеновского лазера от мины-ловушки. Оставшийся позади них модифицированный «ястреб» должен был проделать то же самое, что и мины – выстрелить одномегатонную термоядерную боеголовку, чтобы генерировать чудовищной мощности лазерный укол. Этот укол, однако, должен был иметь другую длину волны и нести с собой нечто большее, нежели обычное разрушение на том конце. Причем в неразберихе разрывов большой энергии и обманных контрмер этот ущерб должен был пройти незамеченным.
«Спады» не несли с собой ничего, кроме целого вороха помех и всевозможных уловок. Истребители были затарены огневой мощью под завязку, но они приближались слишком стремительно для точного прицеливания. Впрочем, при определенной удаче их ракеты «солнечный феникс» могли оказать определенный эффект…
Голошлем отключился после мига чистейшего белого света, ярче тысячи солнц. Сара сорвала его; фиксированные дисплеи на пульте демонстрировали то, как защитные экраны выжигаются под воздействием облака частиц и гамма-радиации, которое не уменьшалось, как это бывает после взрыва обычной боеголовки. Это воздействие все длилось и длилось, подобно излучению с поверхности новорожденной звезды.
– Газовая оболочка, – напряженно пробормотал Редер.
В условиях, минимально похожих на нормальные, они бы беспокоились о радиации, что пронизывала «псих» и их тела. Но теперь у них были более непосредственные заботы. Бомба типа «гостинец» преобразовывала миллионы тонн массы в стремительно расширяющуюся газовую оболочку. Не считая очень близкого радиуса, взрывы в космосе ударного эффекта не оказывали. А вот самоподдерживающаяся термоядерная реакция с такой колоссальной массой для толчка создавала свою собственную, хоть и скудную, но все-таки атмосферу, и если они были в пределах досягаемости…
Кромешный мрак.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Синтия Роббинс проверяла весь контрольный список вместе с одним из старших пилотов, прежде чем дать добро на вылет его отремонтированного «спида». Пилот, мягко говоря, был не в восторге от того, как нешуточно она в этот процесс погрузилась, и всячески ей это демонстрировал. На самом деле лейтенанту Роббинс вовсе не требовалось этим заниматься. Это была работа для простого техника.
Но Синтия логично рассудила, что если она не заставит этих пилотов как-то с ней взаимодействовать, они легко приобретут привычку совсем ее игнорировать и работать мимо нее, что наверняка понизит ее эффективность. «А мою эффективность, – размышляла она, – ничто понижать не должно». Кроме того, Синтия получала массу удовольствия от того, что она вынуждала пилотов это делать. Пусть даже мелкая месть за их гнусные подозрения была теперь отложена в сторону. Впрочем, не для таких дуболомов, как этот Фридрих. Небольшой, но приятный триумф на мокакской базе очень всему этому поспособствовал.
Задача проверки контрольного списка также могла проделываться компьютером, но коммандер Редер решил, что, занимаясь ею непосредственно, пилоты смогут избежать лишней самоуспокоенности. «А кроме того, – мысленно добавила Синтия, – так они меня не смогут избежать».
– Магистраль главного блока датчиков? – спросила она.
– Ажур, – усталым, раздраженным голосом отозвался пилот. Затем он кашлянул.
– Готовность орудий, – продолжала Синтия поверх кашля пилота, который теперь уже стал постоянным. – Дозиметрический контроль. – Теперь пилот заходился громким сухим кашлем, практически ее заглушая. Именно это, как ей казалось, он и пытался делать. – Подсистемы?
– Аж-жур, – выдавил он между приступами.
– С вами все хорошо? – спросила она.
– Помогите, – вымолвил пилот, совсем задыхаясь. Затем наступила тишина.
Трап был поднят, так что Синтия воспользовалась своим пультом, но безрезультатно. Тогда она подбежала к аварийной панели и набрала код. Трап неохотно опустился. Синтия подняла взгляд на «спид». Не увидев там никаких движений, она поднялась по трапу.
Пилот обмяк в кресле, а лицевая пластина его шлема помутнела от влаги. Синтия сломала пломбу и сняла с него шлем.
– Боже ты мой, – выдохнула она затем и сделала невольный шаг назад. Каким бы газом ни кормила его система жизнеобеспечения, чистым воздухом он определенно не был. У нее и у самой глаза заслезились, и Синтия вырубила подачу. Затем она проверила его пульс. Пульс казался слегка ускоренным, но главное, он там был. Кроме того, лицо пилота было совсем не того цвета, какой можно было в подобной ситуации ожидать.
Тут трап начал подниматься.
– Эй! – заорала Синтия, бросаясь к выходу, но слишком поздно. – Эй! – крикнула она снова, уже в закрывающуюся дверцу. «Надеюсь, хоть кто-то меня услышал», – подумала она, когда дверца наглухо захлопнулась.
В ушах у нее загудело. Это могло означать только то, что «спид» откачивает воздух, готовясь к старту. «Вот те на, – подумала Синтия, кидаясь к панели управления. – В системе жизнеобеспечения только слезоточивый газ, а в кабине вообще ничего». Она попыталась заставить «спид» прекратить откачивать воздух, но он на ее команды не откликался. Он вообще ее игнорировал. «Остался только один вариант», – подумала Синтия. Припомнив прошлый раз, когда со «спидом» случилась подобная заморочка, она даже не попыталась добраться до его внутренностей. У нее не было никаких сомнений, что от ее вмешательства они будут защищены. Натянув себе на голову шлем пилота, она включила рацию и дунула в микрофон.
