По всему капитанскому мостику послышались смешки, а маленькое существо разразилось поразительной громкости баритональным хохотом. Капитанский мостик «Первача» представлял собой прямоугольник с L- образным добавлением сзади; док, в котором пиратский корабль переоборудовали из грузового экспресса, интересовала исключительно функциональность. По сути, там, наверное, никогда не слышали об эстетике, а слова «эргономичный» даже со словарной программой бы не нашли, и на судне оказалось куда больше всяких модулей, чем на боевом корабле приблизительно той же массы. Все это стало результатом закупки менее изощренных компьютеров и инфосистем, но кое-как сварганенный компромисс тем не менее доказал свою неплохую работоспособность. И, соответственно, экономичность.
Поверх обычных корабельных запахов синтетики и рециркулированного воздуха чувствовался слабый привкус несвежего мяса и озона – наследие недавнего боя, из-за которого уцелевшие на капитанском мостике работали в скафандрах. Дронго находился здесь именно по этой причине, и он был одним из немногих, кто твердо помнил, что лицевую пластину нужно держать закрытой.
– Заткнись, Жулик, – любовно бросил капитан. После того, как пират его раздобыл, долгое время он звал существо просто «мелким жуликом», намереваясь в конечном итоге найти имя получше. Однако близкое знакомство с вороватым зверьком вкупе с привычкой взяли свое, и существо так навеки Жуликом и осталось.
Теперь все на капитанском мостике «Первача» носили космическое снаряжение. Даже у Жулика имелась небольшая герметичная клетка, прикрепленная к спинке капитанского кресла, и существо было выдрессировано в темпе туда забираться. На «Перваче» никто не ценил внешний лоск и опрятность, но все знали, что жизнь каждого зависит от внимания к деталям. Тот, кто считал, что честный труд – это для него слишком, обычно в космосе долго не протягивал.
– Тащатся, капитан.
– У меня у самого глаз нет, что ли?
Экран у него на пульте засветился изображением мужчины лет тридцати с хвостиком. Облаченный в белые одежды, мужчина смотрел на пирата и безуспешно пытался скрыть свое пренебрежение.
Дронго как можно глубже засунул палец себе в ноздрю и покрутил. «Пусть у тебя будут причины так на меня зырить, кореш», – подумал он. К его радости мужчина на экране заметно скривился, а все его лицо задрожало от ненависти.
– Салют! – радостно проревел Дронго, вытирая палец о рубашку. Мужчина опять скривился. – А мы подумали, вы там покемарить решили. – В словах капитана была толика резкости.
– Наши извинения за задержку, капитан, – сказал мокак. – Мы пытались установить, что это на самом деле… «Первач» и что вы одни.
«Мать твою, – подумал Дронго. – Ты даже „Первач“ сказать не можешь, чтобы не поперхнуться».
– И как, теперь вы довольны? – саркастически поинтересовался он. – Или мне покуда пойти похавать, типа выпить, потрахаться, пару колес в пасть закинуть?
«Блин, ну у него и видок, – подумал капитан, с героическими усилиями поддерживая на лице выражение плохо сдерживаемой ярости. – Как бы он свой нос себе в глотку не вдохнул».
Жулик, улавливая истинное настроение Дронго, испустил мощный смешок. Дронго укоризненно его шлепнул, и маленькое существо сжалось в комочек, изображая обиду.
Мокак мужественно продолжил.
– Нам нужно осмотреть ваш груз.
– Да? Нужно? – спросил Дронго. – Правда нужно?
Не то чтобы он реально мог что-то поделать, если они решили на него давить. Мокаки составляли тактическую группу из трех истребителей и легкого крейсера. Слишком много для Дронго и его команды. Его неприятно удивило их число. Сперва капитан подумал, что они хотят уничтожить его судно и забрать себе грузовой корабль, который он тащил на буксире. «На их месте, – подумал Дронго, – я бы так и сделал, как пить дать».
Затем он понял, что, как бы мокакам этого ни хотелось, они себе этого позволить не могут. Без пиратов и контрабандистов эти мудозвоны вообще никаких ресурсов бы не получали. Им приходилось иметь дело с такими, как Дронго, хотя для них это было все равно что собственные шары струбциной зажимать. Так что капитан мог позволить себе малость подразнить мокаков, а их к нему отношение делало это желание просто неудержимым. К тому же они слишком напоминали ему отца.
Тут Дронго улыбнулся; видеть такое выражение на его лице было слегка тревожно. Он вспомнил тот день, когда ушел из дома; никто не нашел труп, пока соседи не пожаловались на запах.
– Уверен, вы нас правильно понимаете, – сказал капитан мокаков. – В конце концов, – продолжил он с толикой самодовольства, – там, откуда вы прибыли, антиводород весьма ценен.
– Да? – Дронго изобразил удивление, но в принципе согласился. – А также заготовки для микросхем. Я мог бы доставить этот груз на любую из сотен планет и получить за него хорошую цену.
– Но не в антиводороде, – с неизменным самодовольством подчеркнул капитан мокаков.
– Да? Так вы типа думаете, я вам за антиводород плачу? Так вы думаете? И раз уж о птичках, то где, черт побери, моя баржа с а-вэ? Что-то я ее за вашей маленькой флотилией не наблюдаю. Просто в упор не вижу!
– Анди одород! – воскликнул Жулик. – Где он? Не вижу его, не вижу!
– Заткнись, Жулик. – Бросая мокакам вызов, Дронго уперся взглядом в экран, сердце его колотилось.
Это ему уже совсем не нравилось и откровенно его обламывало. Дронго такого не ожидал и ни о чем таком не договаривался. Хотя следовало признать, что сделка, заключенная через посредника, состояла всего из одной фразы: «Им нужен товар, цена их устраивает, вот координаты, вот время». В другой раз надо будет вести себя чертовски осторожнее.
«Блин, мне уже почти хочется плюнуть и отвалить», – с недовольством и подозрением подумал Дронго.
