отпускать мишень.
Каверс мрачно наблюдал, как защитные экраны истребителей комкаются вокруг вражеского крейсера.
– Им не хватает артиллерии, – заключил он.
Начальник тактического отдела поднял взгляд.
– Компьютер тоже так считает, сэр, – сказал он.
Тактическая группа «спидов», идущая к крейсеру, раскрыла свое построение, а затем крайние ускорились и, точно лепестки плотоядного цветка, стали складываться вокруг противника.
– Эта волна должна накатить с паразитными бомбами, – сказал Каверс, не отрывая глаз от голоэкрана. – Ну вот. Готовьте запуск ракет дальнего радиуса действия.
Легкая дрожь прошла по всем пятнадцати тысячам тонн «Непобедимого», когда его ракеты – мощные громадины с полспида размером, с собственными, вполне совершенными бортовыми компьютерами и целым набором контрмер – двинулись от магазинов к пусковым установкам.
– Есть решение.
– Пуск.
Где-то внизу – пропадающий рокот…
Экран внезапно высветил траектории. Термоядерные взрывы пятнали тьму, каждый из них выдавал целую пачку рентгеновских лазерных прутов в наносекунду, прежде чем их испарить. «Сосульки богов», – подумал Каверс, и живот его слегка втянулся в импульсивном сочувствии. Он прекрасно понимал, что сейчас должен был испытывать вражеский командир, пока разряды энергии прожигали абляционные панели и вгрызались в корпус, огненной волной распространяясь по трубопроводам и переборкам, добираясь до чувствительного электронного сердца корабля, жадно выискивая баки с антиводородом, которые должны были порвать корабль изнутри. Один за другим «спиды» сбросили свои грузы бомб.
– Потеря приводной энергии, – сообщил Труон Ле. – Пробоины в обшивке, потеря атмосферы… впрочем, цельность корпуса и основные силовые системы пока сохраняются. Термоядерный генератор работает, и он разогревает свой бак а-вэ для прыжка.
– Решение по-прежнему годится?
– Так точно, капитан… мы их уже за глотку берем… их меры электронного противодействия и щиты сходят на нет… ракета приближается к зоне детонации… три… два…
Световой шар расползся по экрану.
– Пробой бака реактора. Цель уничтожена.
– Он бежит прямо туда! – крикнул ведомый Шелдона.
Теперь более низкая скорость искалеченного мокакского истребителя уже ему помогала, пока он терял инерцию и тормозил, начиная заход к прыжковой точке. Таким образом он снова попадал в перчатку из «спидов», но те уже использовали большую часть своих паразитных бомб.
– Ладно, – сказал Шелдон. – Мы должны его выпустить, но дать ему спастись надо убедительно – мы же не хотим, чтобы он думал, будто мы нарочно его отпустили.
Остальная часть эскадрильи выполнила разворот. Пучок частиц от мокакского канонира попал в ведомого Шелдона, и «спид» взорвался пламенем. Во все стороны полетели исковерканные куски. Шелдон негромко, но предельно резко и горестно выругался.
– Апач, Луковица, Пингвин, – приказал командир эскадрильи, – гоните нашу цель до пункта отбытия. – Отправив в корабль, о котором шла речь, прицельную пульсацию, он доверил своим людям довести его до прыжковой точки.
Из капитанского кресла подбитого истребителя под названием «Страстотерпец» второй лейтенант Стаббинс Богомол круглыми от шока глазами обводил разрушенный мостик. Его рука оказалась сломана, когда корабль получил удар, и он перелетел через свой пульт. Однако по сравнению со своими братьями по команде Стаббинс был просто в отличном состоянии. Кроме того, он, похоже, остался старшим по рангу офицером на «Страстотерпце».
Крейсер и один истребитель были уничтожены, ракеты у них кончились, корабль получил сильные повреждения и теперь травил атмосферу. Кроме того, он буквально истекал кровью. Повсюду на капитанском мостике была кровь. Голова Стаббинса закружилась, и на мгновение он потерял сознание. Едва мокак пришел в себя, как его глаза тут же нашли голокарту, и он увидел идущие на них пиратские «спиды». Братский корабль недавно окружило гораздо большее число этих машин, но в нынешнем состоянии «Страстотерпца» их было вполне достаточно, чтобы раз и навсегда с ним покончить.
«Толкователи должны быть предупреждены о пиратском коварстве», – подумал Богомол. Он понимал, что за такое предупреждение награды не последует. Напротив, его накажут за выход из боя, но он знал свой долг.
– Все наверх! – крикнул мокак. – Полный ход к прыжковой точке!
Его братья по Конгрегации сновали по капитанскому мостику так расторопно, как только позволяли их раны и контузии. Истребитель с чудесным образом неповрежденными моторами на всех парах летел к спасению, преследуемый «спидами». Ракеты у них тоже, судя по всему, кончились, и пираты стреляли пучками частиц, но их мишень была слишком далеко, чтобы эти пучки сохраняли нужную инерцию. Щиты то и дело вспыхивали, окружая корабль заградительным нимбом и ослепляя как атакующих, так и обороняющихся.
Прижимая к себе раненую руку, Стаббинс молил Духа Судьбы о вмешательстве. Каждый кусок, который враг отхватывал от поврежденного корабля, мог оказаться последним, и мокак в равной мере дрожал от страха и от шока. Катастрофа, которой стало это задание, поколебала его веру.
«Может статься, мы ошибаемся? – задумался он. – Не ведут ли нас Толкователи в никуда?»
Тут они вошли в Транзит, и Богомол потерял сознание. А вот утратить предательские мысли оказалось куда сложнее.
