своей – лишь узелки в том гобелене, что являет собою вселенная.
Голос Тан’элКота оставался педантично сухим, но лицо помрачнело еще сильнее.
– Можно сказать, что Шамбарайя – это лишь мелкий узелок в сплетении Мировой Души, которую эльфы называют
Эвери непонимающе покачала головой. Лицо Тан’элКота было не веселей раскопанной могилы.
– Они превратят Поднебесье в мир, подобный вашему.
– И все? – Эвери нахмурилась. – Ты так говоришь, будто это катастрофа.
– Это будет Армагеддон немыслимых масштабов. Геноцид, о котором Сталин не смел бы помыслить.
– Уничтожить волшебство не так уж и страшно.
– Бизнесмен, – терпеливо проговорил Тан’элКот, – вы ничего не поняли. Магия на Земле не уничтожена; она является производной Силы, энергии самого бытия. Можно изменить лишь форму, в которой эта энергия проявляется. Так и было сделано. Некогда на Земле обитало столько же волшебных существ, сколько и в Поднебесье: драконы, морские змеи и русалки, птицы-рух, джинны, эльфы, гномы и все прочие. Но подобные создания нуждаются в более высоких уровнях Силы на определенных частотах, чем люди. По мере того, как менялись гармоники, эти существа не просто гибли: сами их кости теряли реальность. Они растворялись в потоке Силы вашей вселенной.
– Хочешь сказать, что магия работает и на Земле? – скептически заметила Эвери.
– Магия работает, как вы выразились, везде. Но форма, в которой волшебство проявляется на Земле, является местным отклонением: законы физики на этой планете и в окружающем ее космическом пространстве изменены таким образом, чтобы способствовать гегемонии рода человеческого.
– И что в том дурного?
– Я не сказал, что это плохо. Мы спорим не о морали. В рвении своем я, пытаясь защитить своих Детей, подобную судьбу уготовил и родному миру. Но это
– На Земле не так плохо…
– Откуда вам знать? – ядовито бросил Тан’элКот. – Лишь в последние несколько дней вы столкнулись с реальностями жизни на вашей планете.
– Не понимаю. Если тебе так ненавистны их планы, зачем ты помогаешь им?
– Я помогаю не им! – Вскочив на ноги, великан воздвигся над нею, потрясая титаническим кулаком. – Я помогаю
За окном тяжело, словно кобель в охоте, дышал Коллберг.
– Ну, – проговорила наконец Эвери, – тогда тебе не повезло.
– О чем вы?
Она покачала головой.
– Какой ты все же неотесаный мужик, профессионал. Потому-то и не можешь найти искомой связи.
– Не понимаю.
– Еще бы. О том я и говорю: ты мужчина. Ты думаешь, что девочка была связана с рекою. А это не так. Вера упоминала об этом, когда я забрала ее и мы вместе летели в Бостон. Упоминала вполне недвусмысленно. Она никогда не была связана с рекой. Только с матерью.
– С матерью?..
– Ныне покойной, мне следовало бы добавить.
Тан’элКот прищурился.
– Все же я идиот, – пробормотал он, вновь присев на стул рядом с ложем и с удвоенной силой принялся вглядываться в лицо спящей. – Сила… – шептал он. – Нужен только доступный источник силы…
– Что ты делаешь? Она мертва, Тан’элКот. Связь порвана.
– Мертва, да – но шаблон ее сознания сохранился, как живет во мне душа вашего сына. Он был заморожен в момент ее гибели. Шаблон бессилен, верно, но только пока лишен тела, которым может повелевать. Представьте себе, скажем, записанную на диске компьютерную программу: информационную структуру, для которой требуются лишь терминал, на котором выполняется, и источник силы для запуска.
– Какой силы?
И за ее спиной, в дверях, раздался бездушный скрежет, служивший голосом Артуро Коллбергу:
– Моей силы.