столицу, Ваше Величество!
Над Парижем взметывались языки огня, и снопы искр взлетали, ярко светясь во мраке ночи.
— Вот так отнеслись горожане к помолвке вашей сестры! — кивнув на пылающие здания, заявила королева.
Сжав зубы, Карл IX не сводил расширившихся глаз с полыхавшего Парижа. Временами тело короля сотрясали конвульсии.
— Выслушайте же меня, Карл, — настаивала Екатерина Медичи. — Вам хорошо известно, как я мечтала о мире; вы помните, через какое унижение я прошла, дав согласие на то, чтобы моя дочь обвенчалась с сыном этой надменной Жанны Д'Альбре. О, я тоже была так наивна! Надеялась, что католики и гугеноты смогут жить в согласии! Но примирение с протестантами нереально — это нелепая фантазия, бред сумасшедшего! Церковь обязана искоренить ересь — или придет конец ей самой!..
Для двух сил нет места под солнцем, и мир слишком мал, чтобы они могли существовать, не мешая друг другу. Одна из них должна исчезнуть. Но ведь не может же погибнуть Церковь, Святой Престол и сам Господь! Значит, суждено сгинуть ереси. Ее надо выжечь каленым железом!.. А чтобы уничтожить ересь, необходимо истребить еретиков!
— Мадам, ваши слова ужасают меня! Неужели положение настолько отчаянное, и виной всему — мое желание прекратить кровопролитие?
— Так я вас не убедила? Тогда ознакомьтесь с сообщениями посланников, которые пишут нам из всех христианских столиц! Вы забыли, что король Испании поделился с нами своими планами? Он собирает войско, чтобы защитить истинную веру, которая обречена на гибель из-за нашей нерешительности!
— Что ж, я буду сражаться с испанцами.
— Глупец! Почитайте депеши из Венеции! Из Пармы! Из Мантуи! Прислушайтесь к голосам монархов Священной Римской Империи! Все, все они порицают нас и угрожают нашим землям!
— Значит, мне придется воевать со всей Европой!
— И с самим папой римским?! — в гневе вскричала Екатерина. — Это кончится тем, что вас отлучат от церкви — представители Его Святейшества уже намекали на это.
— Клянусь адским пламенем, мадам! Папа — это, разумеется, папа, но все-таки и я — король Франции!
И Карл сжал пальцами парапет и горячо воскликнул:
— Не спорьте со мной! И перестаньте мне возражать! Я желаю мира — и в этой стране воцарится спокойствие! Если будет нужно — я объявлю войну Испании, Священной Римской Империи и самому Его Святейшеству!
— И на кого же вы намерены опереться? — ледяным тоном осведомилась королева.
— На свои полки, на знать, на наших верных подданных!
— Ах, на наших верных подданных? Что ж, пошли послушаем, чего хотят ваши верные подданные!
Сказав это, Екатерина схватила Карла за руку и увлекла его за собой. Быстро миновав анфиладу роскошных комнат, мать и сын оказались в обширном зале, окна которого смотрели не на реку, а в противоположную сторону.
— Вы толковали о знати, — снова заговорила королева, — однако на кого вы можете положиться? На Гиза, который, затаившись, плетет свои мерзкие интриги? На Монморанси, который засел в родовом замке вместе с бунтовщиками?
— С какими еще бунтовщиками?
— А с теми двумя подлецами, которые прямо тут, в стенах Лувра, нанесли нам с вами страшное оскорбление!
— И вы точно знаете, что Монморанси взял их под свое покровительство?
— Безусловно, сир. Он, как и все ваши дворяне, в любую минуту может выступить против вас… Чернь же… Да вы только послушайте…
Екатерина подтащила сына к распахнутому окну. На площади, за крепостным рвом, окружавшим Лувр, волновалось людское море; раздавались крики «Да здравствует месса!» и «Долой гугенотов!». Но эти вопли заглушал восторженный рев, зарождавшийся в недрах толпы явно по мановению чьей-то опытной руки.
— Слава Гизу! Слава нашему предводителю!
Карл стремительно обернулся к матери:
— Как это понимать? Кто их предводитель?
— Вы что, не слышали, Ваше Величество? Генрих де Гиз!
— И во главе чего же он стоит?
— Как это — чего же? Во главе католического войска, естественно!
— Мадам, перестаньте загадывать мне загадки! Какое католическое войско? Кто его собрал?
— Карл, в этом войске — все ваши подданные. Знать, которая не потерпит, чтобы гугеноты получили те же права, что и преданные защитники престола; простолюдины — смотрите, вот они, размахивают протазанами; весь народ поднялся с оружием в руках, не желая отдавать на поругание святую веру… Это и есть католическое войско!
Карл IX резко закрыл окно и нервно забегал по залу.
— Как же быть? Как же мне быть? — шептал он.
— Клянусь Девой Марией! Подумайте о ваших обязанностях государя и верного сына католической церкви!
— Но что вы мне посоветуете? Отречься от несчастного Колиньи? Ведь старик чуть не плачет от радости, когда я по-дружески беседую с ним… Оттолкнуть от себя Генриха Наваррского? Он сейчас готов вопить от восторга и клянется мне в вечной преданности… А, ладно! Поступайте как знаете, только оставьте меня в покое!
В этом был весь Карл IX. Екатерине понадобилось немало усилий, чтобы подавить рвущееся наружу ликование. Она стремительно приблизилась к сыну, пристально взглянула в его искаженное душевными терзаниями лицо и мрачно произнесла:
— Карл, ваша доброта принесет вам немало горя. Наивное дитя! Ты же распахнул ворота своей столицы перед хищными зверями! Веришь сладким речам Генриха Наваррского… А известно ли тебе, чем он занимался накануне переговоров в Блуа? Ты-то считал, что он находится в Ла-Рошели… Но спроси парижского прево…
— Продолжайте же, мадам!
— Ну что ж… Он тайно прибыл в Париж, в сопровождении Конде, д'Андело и Колиньи. И как ты думаешь, что они тут делали? Эти заговорщики собирались свергнуть тебя и захватить французский трон!
Лицо Карла залила мертвенная бледность; он принялся в ужасе озираться по сторонам. Екатерина, видимо, решила, что ей удалось как следует напугать сына. Пока этого было достаточно: не стоило слишком давить на Карла и торопить события. Она наклонилась к королю и прошептала ему на ухо:
— Никому ни слова, сир! Главное — скрыть от проклятых гугенотов, что они разоблачены. Сир, потерпите еще несколько дней, иначе мы погибли…
Королева покинула покои сына, спустилась по потайной лестнице и направилась в свою часовню.
— Паола! — позвала Екатерина.
Появилась служанка-флорентийка.
— Они здесь? — спросила королева.
— Да, Ваше Величество, оба.
— Хорошо, сперва — наемного убийцу, а затем — того, второго…
Служанка вышла и через минуту впустила в часовню мужчину. Тот согнулся перед Екатериной в почтительном поклоне.
— Здравствуйте, дорогой Моревер, — произнесла королева с обворожительной улыбкой. — Вижу, вы по-прежнему наш верный слуга. Когда нам нужен храбрый, сообразительный и преданный человек, мы всегда можем обратиться к вам.
— Ваше Величество льстит мне, — ответил Моревер.
— Вовсе нет, дорогой друг. Я умею воздавать должное истинным защитникам престола. Бедный государь!.. Не так уж прочно держится корона на голове моего сына… Кое-кто с завистью поглядывает на
