какой-то тип, который купит имущество покойного. Он дал понять, что заплатит за все пятьдесят тысяч. А потом уберется в доме. Это… это… — Харри не мог подобрать нужное слово.
— Знаю, — сказала она. — Я через это прошла, когда умер отец. Его вещи, которые раньше были так важны, так незаменимы, как будто утратили всякое значение. Получалось, только он один и делал их ценными.
— Или, может быть, мы, те, кто остался, знаем, что надо убраться. Сжечь за собой мосты. Начать с чистого листа. — Харри пошел на кухню. Посмотрел на фотографию, которую повесил под кухонной полкой. Фотографию, сделанную на Софиес-гате. Олег и Ракель.
— Надеюсь, вы попрощались как следует, — сказала Ракель. — Попрощаться — это важно. Особенно для тех, кто остался.
— Не знаю, — отозвался Харри. — Мы с ним никогда и не здоровались как следует. Я его предал.
— Каким образом?
— Он попросил меня помочь ему умереть. Я отказался.
На секунду стало тихо. Харри прислушался к фону. Шум аэропорта.
Потом снова возник ее голос:
— А ты думаешь, тебе следовало это сделать?
— Да, — ответил Харри. — Я считаю. Теперь я так считаю.
— Не думай об этом. Уже поздно.
— Да?
— Да, Харри. Слишком поздно.
Они снова замолчали. Харри слышал, как гнусавый голос объявил посадку на самолет в Амстердам.
— Значит, ты не захотела с ним встретиться?
— Я не могу, Харри. Наверное, я тоже никудышный человек.
— Значит, к следующему разу надо постараться исправиться.
Он мог услышать, как она улыбается.
— А это возможно?
— Попытаться-то никогда не поздно. Скажи это Олегу и передай от меня привет.
— Харри…
— Что?
— Ничего.
Она положила трубку. Харри стоял и смотрел в окно кухни.
А потом пошел наверх и стал упаковывать вещи.
Врач ждала Харри, когда он вышел из туалета. Они пошли дальше по коридору. Идти было недалеко — до охранника у двери в палату.
— Состояние стабильное, — сказала она. — Возможно, мы сможем отправить его назад в тюрьму. А почему вы сегодня пришли?
— Хотел поблагодарить его за помощь в одном деле. И сообщить ответ на его просьбу.
Харри снял куртку, протянул охраннику и развел руки в стороны, давая себя обыскать.
— Пять минут. Не больше. Хорошо?
Харри кивнул.
— Мы войдем вместе с вами, — предупредил охранник, не в силах отвести взгляд от его изуродованной щеки.
Харри поднял бровь.
— Правила для гражданских лиц, — сказал охранник. — До нас дошли слухи, что вы уволились из полиции.
Харри пожал плечами.
Мужчина поднялся с кровати и сидел на стуле у окна.
— Мы нашли его, — сказал Харри и подвинул к нему стул. Охранник остался стоять у двери, но все прекрасно слышал. — Спасибо за помощь.
— Я свою часть сделки выполнил, — произнес мужчина. — А ты?
— Ракель не захотела прийти.
На его лице ничего не отразилось, но он съежился, как под порывом ледяного ветра.
— В аптечке в хижине Кавалера мы нашли пузырек, — продолжал Харри. — Вчера я получил результаты анализа его содержимого. Кетаномин. Тот, что он вводил своим жертвам. Знаешь, что это такое? В больших дозах смертелен.
— А зачем ты мне это рассказываешь?
— Я недавно получил дозу. И мне даже понравилось. Сейчас мне нравится любая дурь и спиртное. Но ты ведь помнишь, я рассказывал тебе, чем занимался в туалете в отеле «Ландмарк» в Гонконге.
Снеговик посмотрел на Харри. Осторожно взглянул на охранника и снова на Харри.
— Ах да, — сказал он бесцветным голосом. — В самой дальней кабинке…
— Справа, — подхватил Харри. — Еще раз спасибо. Не смотрись в зеркало.
— И ты тоже, — парировал мужчина и протянул белую костлявую руку.
Харри секунду смотрел на нее. Потом пожал.
Когда Харри выпускали из двери в конце коридора, он обернулся и успел увидеть, как Снеговик, ковыляя, вышел из палаты вместе с охранником. А потом они завернули в туалет.
Глава 94
— Привет, Холе, — поздоровалась Кайя и улыбнулась ему.
Она сидела в баре на низком стуле, подложив руку под попу. Сверкающий взгляд, алые губы, щеки пылают. Его поразило, что он, оказывается, до сегодняшнего дня ни разу не видел ее накрашенной. И вранье, будто, как он по наивности полагал, косметика не делает красивую женщину еще красивее. На ней было простое черное платье. На шее висела короткая нитка желтоватого жемчуга, жемчужины поднимались и опускались в такт ее дыханию и мягко светились.
— Давно ждешь? — спросил Харри.
— Нет, — ответила она, поднялась, прежде чем он успел сесть, притянула его к себе и положила голову ему на плечо. И немного так постояла. — Мне только чуть-чуть холодно.
Ее совершенно не волновали взгляды, которые бросали на них другие посетители, она не отпускала его, наоборот, еще и сунула обе руки ему под пиджак и поводила ими вверх-вниз по его спине, чтобы согреться. Харри услышал чье-то покашливание, взглянул и увидел, что им приветливо кивает мужчина, его манеры выдавали метрдотеля.
— Наш столик ждет, — улыбнулась она.
— Столик? Я думал, мы просто чего-нибудь выпьем.
— Надо же нам отпраздновать окончание дела. Я заказала еду заранее. Нечто совершенно особенное.
В заполненном до отказа зале ресторана они заняли столик у окна. Официант зажег свечи, налил в бокалы яблочный сидр, снова поставил бутылку в ведерко со льдом и удалился.
Она подняла бокал:
— Давай выпьем.
— За что?
— За то, что убойный отдел будет и дальше работать, как раньше. А мы с тобой будем и дальше ловить плохих людей. За то, что мы сейчас здесь. Вместе.
Они выпили. Харри поставил бокал на скатерть. Немного подвинул его. От бокала остался мокрый
