— Надо плыть по течению жизни, — продолжала та, словно не слыша его.
— Я сказал: мы поженимся, — повторил он, а про себя подумал, что будет делать все от него зависящее, чтобы стать ей настоящим мужем.
Мари, кажется впервые в жизни, онемела. Округлив глаза, она уставилась на Люка, разевая рот, как выброшенная из воды рыба.
— Что? — выдохнула она наконец. Она не ослышалась? Он не мог предложить ей пожениться! С таким мрачным лицом!
— Ты слышала, — раздраженно бросил Люк, — я не собираюсь повторять это в третий раз.
— Вообще-то, когда мужчина просит женщину стать его женой…
— Я не прошу, — перебил он, — мы же будто бы играем в карты, помнишь?
Она проигнорировала его слова.
— …когда мужчина просит женщину стать его женой, он по крайней мере пытается сказать это как-то нежно… — Она все равно отказала бы, но хоть попросить-то он мог по-человечески! Каждая женщина мечтает о красивых словах любви, о романтике… Ее жизнь с Уэйдом была ужасна, но, черт возьми, его предложение было таким романтичным! Цветы, шампанское… И он спрятал кольцо в плитке шоколада. Все настолько неожиданно!
Люк же, похоже, не имеет ни малейшего понятия о тайных женских мечтах, решила Мари. Фактически лезет напролом, как дикий зверь.
Когда она поравнялась с креслом, он схватил ее за руку, заставив остановиться.
— Не дури, — процедил он сквозь зубы.
— О, как мило. Почаще называй меня дурой, и я непременно захочу за тебя замуж. — Мари подняла глаза кверху, словно желая посмотреть, видит ли Создатель глупость этого смертного.
Люк слегка встряхнул ее.
— Ты должна посмотреть на мое предложение трезво, Мари. Это единственное приемлемое решение.
— Трезво? Да уж, трезвее не бывает. Слишком мало оснований для этого брака, Люк. Бог мой, да ты мне даже не слишком нравишься.
— Это ничего. Я тоже не влюблен в тебя. Мы же говорим о браке, а не о постельных отношениях. — Черт его дернул за язык говорить такое! Теперь образ обнаженной Мари будет стоять у него перед глазами.
Она точно имеет дело с сумасшедшим!
— Ты, наверное, спятил! — воскликнула Мари. — Мы же только что признали, что не любим друг друга, так о каком браке может идти речь?
— О нашем браке. С учетом всех обстоятельств.
— Нет, вы только посмотрите: он опять за свое! Люк, к твоему сведению, брак требует определенных чувств, хоть какой-то симпатии друг к другу.
— Это старая песня! Страсть и все такое. Со временем огонь гаснет, и от него не остается ничего, кроме кучки пепла. Ну, скажи мне, разве я не прав? Просто ты сейчас сильно возбуждена и не можешь ясно мыслить.
Мари приложила руку к сердцу и сделала вид, что лишается чувств.
— Ах, мое бедное сердце, успокойся! Мне не выдержать всех этих ласковых нежностей, которыми меня осыпают…
Да, это правда: он, Люк, в отличие от Уэйда, никогда не умел с ходу охмурять девушек и заливаться соловьем. И нести романтическую чушь. Но, черт побери, в нем постоянства побольше, нежели было в его брате! От него не будет пахнуть спиртным и духами другой женщины. И его чековая книжка станет гарантией благополучия их семьи.
— Тебе сколько лет, Мари?
— Двадцать три, а что?
— В твоем возрасте ты уже должна быть выше всего этого, — надменно заявил он.
Выше потребности любви?
Кто может быть выше этого?
В любом возрасте.
— Это только последние лет сто стали заключать браки по любви. Если ты знакома с историей, то должна знать, что раньше их заключали исключительно по расчету.
— Ну и на что же рассчитываешь ты?
— Пожалуйста, не надо судить так прямолинейно. То, чего мы достигаем этим браком, носит вполне положительный характер. Посуди сама, — он начал загибать пальцы, — ты можешь сидеть дома, если захочешь, и заботиться о ребенке. А заодно присматривать и за Каролиной. Ты управляешься с ней гораздо лучше, чем я.
Мари не верила своим ушам. Он хочет жениться на ней, чтобы иметь бесплатную няньку? Ну уж нет!
Люк заметил нарождающийся в ней протест.
— Постой, — остановил он, — дай мне закончить. — Он лихорадочно подыскивал самые убедительные слова. Ему казалось, что его предложение продиктовано прежде всего благоразумием. Разве не оно составляет фундамент брака? И неужели Мари этого не понимает? — Как я уже сказал, ты помогала бы мне с Каролиной, пока оставалась бы дома. Но если ты захочешь работать, мы что-нибудь придумаем. Это, во- первых. Во-вторых, у меня в доме на первом этаже есть гостевая комната. Твой дедушка, пока не поправится, может жить там. В таком случае ему вообще не придется подниматься по лестницам, что ему сейчас вредно. И, в-третьих, Джейсон. Не забывай про него. Не в обиду тебе будь сказано, но мне кажется, я справляюсь с ним немного лучше тебя. Зато у тебя лучше получается с Каролиной. Так что тут мы объединим усилия только с большой пользой для всех.
— Люк, все это прекрасно, но…
— Я еще не закончил.
— О, ради бога!..
— Дай мне минуту. Я еще не сказал самого главного.
— Ну и что же это?
— Ребенок, Мари. Младенец. Я ведь в ответе за свою плоть и кровь, так? Кстати, может, тебе лучше присесть? Положить ноги повыше? Насколько я знаю, у беременных отекают ноги. По крайней мере я помню, как Морин на это жаловалась.
— Позволь мне самой беспокоиться о своих ногах, ладно? И поверь мне, за этого ребенка ты не в ответе. Он не твой. Я бы заметила, если бы ты принимал участие в зачатии, можешь не сомневаться.
— Мари…
— Нет! Теперь твоя очередь послушать. Ты ошибаешься, считая меня женщиной, которая оказалась в беде. Для меня не существует такой беды, с которой я бы не справилась! Современные принцессы спасают себя сами, они не сидят и не ждут Прекрасного принца. — Каролина заворочалась под одеялом. Мари улыбнулась и дотронулась до своего живота. Боже, как бы она хотела, чтобы ее малыш хотя бы наполовину был такой же хорошенький! — Не беспокойся обо мне, Люк. У тебя уже есть о ком заботиться. — Она показала на спящего ребенка. — Со своими проблемами я справлюсь сама.
Он бросил расстроенный взгляд в сторону Каролины, потом взял Мари под локоть и повел на кухню.
— Идем, выпьешь хотя бы чашечку молока. По-моему, ты теперь должна пить много молока.
— Ладно, ладно, — примирительно сказала она, — ты победил. Давай мне молоко, я сяду и подниму ноги, но все равно я не выйду за тебя.
Люк наполнил чашку и усадил Мари на стул.
— Это будет не лучшим решением.
Она отхлебнула.
— Возможно, но все равно…
— Не может тут быть никаких «но»! — возразил Люк, наливая молока и себе, просто за компанию. — Особенно когда я тебе кое-что расскажу.
