Как только человек, сидевший за огромным письменным столом, увидел лицо пленника, он растерянно вскочил и воскликнул:
— Шевалье де Пардальян!
Это был министр Сюлли. А перед ним сидел, конечно же, Пардальян: принятый утром в этом же самом кабинете как важный посетитель, он находился теперь здесь на положении арестованного.
Пленник отнюдь не выглядел удивленным. Можно было подумать, что он заранее знал, где окажется. В спокойствии его ощущалась даже какая-то ирония.
Но Сюлли, ошеломленный неожиданной встречей, не был способен делать подобные наблюдения. Впрочем, в следующее мгновение Пардальян с возмущенным видом проговорил:
— Что, сударь, означает эта глупая шутка?.. Ваши люди с ума сошли или, может, взбесились?..
До этих слов Сюлли взирал на шевалье так, будто не мог поверить своим глазам. Голос привел его в чувство, и он строго скомандовал:
— Негодяи, чего вы ждете? Развяжите же господина шевалье… Вы разве не видите, что это ошибка?
Молодцы поспешили разрезать веревки, впившиеся в тело Пардальяна и тут же скрылись, повинуясь повелительному жесту расстроенного министра, который рассыпался в извинениях перед своим гостем.
Пардальян, растирая занемевшие руки, принимал извинения с безразличным видом. Однако, в уголках его глаз прятались насмешливые огоньки.
— Но я не понимаю, — воскликнул в ярости Сюлли, — как могло произойти это непостижимое недоразумение?
— Ах, сударь! — отозвался Пардальян. — Пусть меня поразит чума, если я что-нибудь понимаю.
— Тем не менее я должен знать, как это произошло, — настаивал Сюлли. — Неужели вы думаете, что я оставлю подобное безобразие безнаказанным?
— А почему бы и нет? — снисходительно заметил Пардальян. -Для меня же все закончилось благополучно. Это главное. Наказание, которому вы подвергнете какого-нибудь беднягу, ничего не изменит в случившемся.
— Вы, как всегда, великодушны. Но мне необходимо знать, как исполняются мои распоряжения.
— Раз вы придаете этому значение, я могу рассказать вам то немногое, что мне известно: ожидая возвращения моего друга у него дома, я задремал: возраст, знаете ли… Как раз в этот момент на меня навалились, схватили, связали и унесли, прежде чем я успел прийти в себя. Я даже охнуть не успел… Если вы что-нибудь в этом понимаете, то буду премного вам обязан за объяснения.
— Как зовут вашего друга?
— Жеан Храбрый, — ответил Пардальян с самым простодушным видом.
— Жеан Храбрый! — повторил Сюлли, едва не подскочив от изумления. — А! Теперь я понимаю, что произошло!
— Вы догадливее меня, — заметил Пардальян, и было невозможно понять, шутит ли он или говорит серьезно.
— Так вы сказали, что этот Жеан ваш друг? — продолжал Сюлли с выражением крайнего удивления на лице.
— Я так сказал, потому что это правда, — решительно подтвердил Пардальян.
Сюлли на мгновение умолк, не зная, что говорить, но внезапно решился.
— Я отдал распоряжение арестовать Жеана Храброго, который, как только что выяснилось, принадлежит к числу ваших друзей. Офицер, коему поручено было исполнить это, застал вас там… расположившимся так, будто вы у себя дома… и принял вас за того, кого должен был арестовать.
— Ах, вот оно что, а я-то терялся в догадках! — вскричал Пардальян все тем же простодушным тоном.
И затем добавил:
— Но почему вы решили арестовать его, черт возьми? Какое преступление совершил этот юноша, мой друг?
— Шевалье, — проговорил Сюлли, пристально глядя ему в лицо, — мне указали на этого человека как на опасного бандита, замышляющего заговор против короля.
Пардальян от души расхохотался.
— Вас обманули, герцог, — сказал он. — Поверьте, уж я-то знаю, что Жеан Храбрый не замешан в заговоре против короля. К тому же у бедного юноши голова забита совсем другим. Представьте, он страстно влюблен в одну прелестную девушку, судьба которой мне не безразлична. Влюблен без памяти! А эта юная особа недавно исчезла. Не сомневайтесь: Жеан слишком занят ее поисками, чтобы терять время на заговоры.
И вдруг, сменив тон на подчеркнуто холодный, он пронзительно глянул прямо в глаза Сюлли. — Что же до утверждения, будто он бандит…
— Если бы это было так, он не был бы вашим другом, — неожиданно перебил его Сюлли. — Это мое твердое убеждение…
Разве что… Разве что существует еще один Жеан Храбрый!.. В конце концов это вполне возможно… Давайте выясним все до конца. Где живет ваш Жеан?
— На улице Арбр-Сек, напротив тупика Курбатон, — ответил Пардальян. прищурившись.
— Тот самый! — выкрикнул Сюлли.
И добавил с досадой:
— Я ничего не понимаю!
— Неужели? — осведомился Пардальян, сохраняя безукоризненную натуральность тона. — Но я уверен в своей правоте. Жеан Храбрый не заговорщик. И не бандит. Я утверждаю это, а мне, как вы знаете, лгать не пристало.
И, видя, что Сюлли согласно кивает, продолжил:
— Ну хорошо! А вы уверены в том, что вам сообщили?
— Нет, — честно признался Сюлли. — Я получил эти сведения сегодня утром, здесь у себя в кабинете… Сознаюсь, что нынче я видел доносчика впервые в жизни.
Пардальян, многозначительно посмотрев на него, покачал головой.
— И этого вам оказалось достаточно, чтобы отдать приказ об аресте? Черт возьми! Да знаете ли вы, что своими поспешными действиями вы могли погубить честного человека?
— Я вас понимаю, — важно произнес Сюлли, — но речь идет о деле поистине исключительном. Заметьте к тому же, что это в сущности не арест. Я собирался всего лишь допросить этого Жеана Храброго. И сам сделал бы выводы из его ответов.
— Хорошо, — бросил Пардальян презрительно. — Но вы должны признать, что аноним, явившийся сюда с доносом на славного юношу, не более чем трусливый мерзавец, который вынашивает какой-то гнусный план мести. И вы совершили ошибку, сделавшись его сообщником.
— Честно говоря, — признался Сюлли, — думаю, вы правы. А что касается юноши, то я его больше не обеспокою, поскольку вы ручаетесь за него. Однако…
— Однако? — повторил Пардальян с некоторым раздражением.
— Пусть он избегает, — невозмутимо продолжал Сюлли, — пусть избегает появляться возле Монмартрского аббатства. Окрестности аббатства в ближайшее время станут опасны, возможно, смертельно опасны для всякого, кто лично незнаком мне. На всякий случай передайте это от моего имени Жеану Храброму.
Пардальян кивнул с усмешкой, так что невозможно было понять, принял он предостережение к сведению или пренебрег им.
Тепло простившись с Сюлли, он, насвистывая, направился прямиком в «Паспарту».
Госпожа Николь, увидев его, не позволила себе бурных проявлений радости, но ее лицо осветилось улыбкой, а рвение, с которым она принялась накрывать на стол, было прямо-таки фантастическими.
— Госпожа Николь, — мягко сказал Пардальян, — будьте любезны вернуть мне письмо, которое я вам доверил. В нем нет уже надобности, я вернулся.
Принесенное письмо он разорвал на четыре части и клочки бросил в огонь. В залу, между тем, вошел Жеан.
