— Это еще зачем? — удивился Бейфус.
— У меня плохая привычка: я кусаю ногти, причем только на правой руке. — Он взглянул на меня. — Одни парни дают показания охотно, другие упрямятся. У упрямых парней что-то случается с почками, потом в течение нескольких месяцев им приходится каждые пятнадцать минут бегать в уборную. Они не могут удерживать мочу.
— Подумать только! — восхищенно воскликнул Бейфус.
— А некоторые парни после встречи со мной могут говорить только шепотом, — продолжал Мэглашен.
Он снова посмотрел на меня. Кажется, настал мой черед говорить.
— А некоторых вы допрашиваете в течение тридцати часов, и они умирают, от разрыва селезенки или мочевого пузыря, и утром их находят мертвыми в каком-нибудь закоулке, — сказал я. — Вероятно, их следовало бы показать врачу, но вы ведь не можете всего предусмотреть, не правда ли, лейтенант?
Тяжелые желваки заиграли на скулах Мэглашена. Глаза его загорелись злобой.
— Тобой я занялся бы с удовольствием, — ответил он. — С огромным удовольствием.
— Не сомневаюсь, лейтенант. Я всегда шикарно проводил время в Бэй-сити… пока находился в сознании.
— Тебя, беби, я бы долго продержал в сознании. Я был лично занялся тобой и как следует постарался бы.
Кристи Френч обернулся и зевнул.
— Почему копы в Бэй-сити такие жесткие? — спросил он. — Вы что, вымачиваете мозги в соленой воде, так, что ли?
— Мы всегда жестки и безжалостны, — ответил Мэглашен. — Нам нравится быть такими. Типы вроде этого умника дают нам возможность находиться в форме. — Он снова обратился ко мне: — Так это ты, красавчик, звонил нам насчет Клаузена? Оказывается, ты умеешь пользоваться телефоном?
Я молчал.
— Я с тобой говорю, красавчик, — сказал Мэглашен. — Я задал тебе вопрос. А когда я спрашиваю, то лучше отвечать. Усвоил это?
— Если ты будешь продолжать в таком тоне, тебе придется самому отвечать на свои вопросы, — заметил Кристи Френч. — А если ответ тебе не понравится, то можешь рассердиться и себя же двинуть в челюсть.
Мэглашен выпрямился. На его щеках загорелись красные пятна.
— Я пришел сюда за помощью, — заявил он, — а взбучку я могу получить и дома от жены. Я не ожидал, что здесь станут надо мной острить.
— Вы получите помощь, — ответил Френч. — Только не стоит выступать с монологами из дешевенького детектива.
Затем он повернулся во вращающемся кресле ко мне:
— Марлоу, я предлагаю вести себя так, будто мы только начали расследование. Откроем чистую страницу в этом деле. Мне известны все твои аргументы, я не собираюсь обсуждать их. Вопрос стоит так: либо ты будешь говорить, либо мы задержим тебя как важного свидетеля.
— Задавайте вопросы, — сказал я. — Если вам не понравятся мои ответы, то можете задержать меня как свидетеля. В этом случае мне нужно будет сделать один телефонный звонок.
— Правильно, — согласился Френч. — Но это в том случае, если мы зарегистрируем тебя. А мы можем и не оформлять документов, можем без них заняться тобой. И это может продолжаться несколько дней.
— Причем жратва будет консервированная, — бодро добавил Бейфус.
— Строго говоря, наши действия будут незаконные, — продолжал Френч, — но мы всегда так поступаем. Ты ведь тоже делаешь то, что не должен был делать. Или ты будешь утверждать, что действовал в этой истории в рамках дозволенного?
— Нет.
— Ха! — иронически воскликнул Мэглашен.
Я взглянул на машинистку, молча и с равнодушным видом сидевшую над блокнотом.
— Тебе пришлось защищать клиентку? — спросил Френч.
— Возможно.
— Так теперь ты ей ничем не обязан. Она предала тебя.
Я промолчал.
— Ее зовут Орфамей Куэст, — сказал Френч, наблюдая за мной.
— Задавайте вопросы, — повторил я.
— Что произошло на Айдахо-стрит?
— Я пришел туда в поисках ее брата. Она сказала, что он там жил, а потом переехал неизвестно куда. Она прибыла в Лос-Анджелес повидаться с ним и очень беспокоилась. Управляющий домом, Клаузен, был мертвецки пьян, и говорить с ним было невозможно. Я заглянул в регистрационную книгу и увидел, что в комнату Куэста вселился другой жилец. Я поболтал с ним, но он заявил, что ничем не может мне помочь.
Френч взял карандаш и стал грызть его.
— Ты встречался с этим человеком потом?
— Да. В первую встречу я сказал ему, кто я такой. Когда я спустился вниз, Клаузен был убит, а из регистрационной книги вырвали лист с именем Оррина Куэста. Я позвонил в полицию.
— Но не дождался ее прихода?
— Я ничего не знал и не мог помочь в расследовании убийства.
— Но ты не дождался, — повторил Френч.
Мэглашен угрожающе буркнул и швырнул об стену плотницкий карандаш. Тот упал и покатился по полу.
— Верно, — признался я.
— В Бэй-сити мы убиваем за такие вещи, — заявил Мэглашен.
— В Бэй-сити меня могли убить даже за то, что я ношу синий галстук, — усмехнулся я.
Мэглашен привстал, но Бейфус, искоса посмотрев на него, сказал:
— Предоставьте действовать Кристи.
— За это мы можем отобрать у тебя лицензию, — пригрозил Френч.
— Отбирайте, — ответил я. — Мне никогда не нравилась моя работа.
— Итак, ты вернулся в свою контору. Что произошло потом?
— Я сообщил клиентке о результатах поисков. Затем мне позвонили и попросили приехать в отель «Ван-Найз». Звонил тот самый парень, с которым я разговаривал на Айдахо-стрит, но теперь у него была другая фамилия.
— Ты обязан был сообщить об этом нам.
— Тогда мне пришлось бы рассказать вам все, а это нарушало условие моего договора с клиенткой.
Постучав карандашом, Френч сказал:
— Убийство аннулирует подобные соглашения. Два убийства аннулируют их вдвойне. Два убийства, совершенные одним способом, — втройне. У тебя бледный вид, Марлоу.
— После сегодняшней истории у меня бледный вид даже в глазах клиентки, — уточнил я.
— Что произошло сегодня?
— Она сообщила мне, что ее брат звонил ей из дома доктора Лагарди. Он якобы в опасности, и я должен поехать туда и выручить его. Я поехал. В доме был доктор Лагарди и его медсестра. Они были испуганы. Незадолго до меня там побывала полиция.
Я взглянул на Мэглашена.
— По одному из твоих анонимных звонков, — фыркнул он.
— На этот раз не по моему, — заявил я.
— Хорошо, продолжай, — попросил Френч после паузы.
— Лагарди отрицал свое знакомство с Оррином Куэстом. Он отослал медсестру домой, а потом угостил
