Я не ответил, и она назвала мне номер. Я подошел к бару и позвонил Долорес. Та же процедура, что и всегда; добрый вечер, Шато Берси, кто спрашивает мисс Гонзалес?.. Минутку, прошу вас… Потом знойный голос:
— Хелло!
— Говорит Марлоу. Вы действительно должны были доставить меня прямо в лапы нашего общего знакомого?
У нее перехватило дыхание, а может, мне это показалось — на телефон нельзя полагаться.
— Амиго, как я рада слышать ваш голос! — ответила она. — Правда, очень рада.
— Так должны были привезти или нет?
— Не знаю. К сожалению, должна была. К сожалению, потому что вы мне очень нравитесь.
— Я здесь попал в затруднительное положение.
— Он…
Долгая пауза. Телефон-то от коммутатора многоквартирного дома. Надо быть осторожной.
— Он там?
— Некоторым образом. Здесь, но в то же время его здесь нет.
На этот раз я услышал ее вздох, долгий и прерывистый.
— Кто там с вами?
— Никого. Только я с моим домашним заданием. Хочу задать вам один вопрос. Это крайне важно, скажите мне правду. Где вы взяли ту вещь, которую передали мне сегодня?
— Ее дал мне он.
— Когда?
— Часов в шесть вечера. А что?
— Зачем он дал ее вам?
— Просил на время оставить у меня. Он всегда носил только один.
— Почему он попросил об этом вас?
— Он не сказал, амиго. Он не из тех, кто объясняет свои поступки.
— Вы заметили что-нибудь особенное в том пистолете, какой он вам дал?
— Нет.
— Я уверен, что заметили. Из него недавно стреляли, он пахнет порохом.
— Но я не заметила.
— Нет, заметили. Так должно быть. Вы это заметили, вам это не понравилось, и вы вернули ему пистолет.
Последовала длинная пауза. Наконец Долорес сказала:
— Ну конечно. Но почему он хотел оставить этот пистолет у меня?
— Причины он не сообщил. Он просто пытался подбросить его вам, а вы отказались. Припоминаете?
— Я должна так говорить?
— Обязательно.
— Но это опасно.
— А разве вы боитесь опасностей?
— Амиго, вы очень хорошо знаете меня!
— Спокойной ночи, — сказал я.
— Минутку, а разве вы не расскажете мне, что там произошло?
— Считайте, что я даже не звонил вам.
Я положил трубку и обратился к Мэвис:
— У вас есть здесь машина?
— Есть.
— Уезжайте.
— А дальше?
— Уезжайте домой, вот и все.
— Вам не удастся уладить это дело, — нежно произнесла она.
— Вы моя клиентка.
— Я убила Стилгрейва, мне и отвечать. Зачем вам впутываться в это дело?
— Не тратьте зря время. И поезжайте не той дорогой, какой привезла меня сюда Долорес.
Она повторила, глядя мне прямо в глаза:
— Я убила его.
— Не понимаю ни одного слова.
Мэвис стояла, тяжело дыша и прикусив губу.
— Если вас интересуют мои мотивы, то к вам они не имеют отношения, — сказал я. — Я в долгу перед копами. Они знают, что в этом деле я играл краплеными картами. Надо же им дать возможность отыграться на мне.
— Как будто они и без этого не найдут такой возможности, — возразила она.
Мэвис повернулась и пошла к выходу. Я провожал ее взглядом, ожидая, что она обернется. Но она не обернулась. Через несколько минут я услышал стук двери гаража и шум мотора машины. Потом он стал удаляться, затихать, и наконец тишина снова окутала дом.
Я отнес в бар бутылку бренди и бокал. Бутылку я поставил на полку, а бокал вымыл в раковине.
Теперь пора было заняться главным — Стилгрейвом. В моем распоряжении было три пистолета, не считая моего собственного «люгера».
Я вынул пистолет из плечевой кобуры Стилгрейва, завернул его в полотенце и положил на полку под стойкой бара. Затем достал из кармана пистолет, отданный мне Долорес, протер его и вложил в маленькую безвольную руку убитого, прижав его пальцы к рукоятке. Подержав немного, я выпустил пистолет, и он упал на пол. Его положение было естественное.
Оставался еще один пистолет с белой костяной рукояткой. Я попытался представить, с какого расстояния стреляли в Стилгрейва. По-видимому, с близкого, но вне опаляющей дистанции. Я отошел от него на три шага и дважды выстрелил мимо него. Пули врезались в стену. Я повернул кресло с мертвецом лицом к комнате, а пистолет, из которого только что стрелял, положил на пыльный чехол стола. Предварительно я протер его. Затем я дотронулся до большого мускула на шее мертвеца, который первым начинает затвердевать. Мне не удалось определить, начал он застывать или нет, но кожа определенно похолодела.
В моем распоряжении было чертовски мало времени, чтобы разыграть свою партию.
Я подошел к телефону и набрал номер полицейского управления. Из отдела убийств мне ответили, что лейтенант Кристи Френч ушел домой. Я объяснил, что звоню по личному делу, и мне очень неохотно дали номер его домашнего телефона. Неохотно не от заботы об его отдыхе, а просто потому, что копы терпеть не могут чего-либо давать.
Я набрал его номер. Трубку взяла женщина и позвала Френча по имени. Потом ответил он сам.
— Говорит Марлоу, — сказал я. — Чем вы занимаетесь?
— Читаю сыну книжку перед сном. А что?
— Помните, вчера в отеле «Ван-Найз» вы сказали, что вам окажут дружескую услугу, если сообщат что-нибудь об Уиппи Мойере?
— Помню.
— Так вот, я могу оказать вам эту услугу.
— Что ты узнал о нем? — равнодушно спросил Френч.
— Я думаю, что Стилгрейв и Мойер — это одно лицо.
— Этого мало. Мы посадили его в тюрьму по этому подозрению, но нам не удалось ничего доказать.
— Он сам организовал этот донос, чтобы получить алиби на тот день, когда будет убит Стейн.
— Ты это предполагаешь или у тебя есть доказательства? — спросил Френч уже с явным интересом.
— Вы можете установить факт, что заключенный выходил из тюрьмы по пропуску тюремного врача?
