мы бы держали их в тылу в качестве резерва.
— Если так, они пойдут, — ответил Спрайдель. — Воины они неопытные, но не трусы, это уж точно, им бы только конкретно показать, где встать и что делать. — Он свирепо усмехнулся. — Ну а после битвы мы, глядишь, и полы натрём.
— Мои сородичи разбежались, — сказал Меводин. — Но я направлю их на восток, и тогда мы, словно копьё, пронзим самое сердце Катакомб.
Покуда горят газовые светильники, день или ночь в Высоком Доме — совершенно все равно. Поэтому нет никакого смысла в том, чтобы оттягивать сражение до утра. Картер стоял на балконе, выходящем на Миддлкорт, и сокрушался по поводу того, как изуродован Наллевуат. Там, где некогда сверху лился свет, где к затянутому лёгкой дымкой потолку вздымались девственные леса, теперь стояли голые стены с тускло горящими светильниками. Прежний лес теперь стал лесом светотеней в зале, погруженном во тьму. Картер гадал, сумеет ли отличить друзей от врагов в такой темноте.
Войска встали лагерем в главном переходе, ведущем от Миддл-корта к Длинному Коридору. Солдатам даже удалось поспать с часу до трех ночи. Затем все были разбужены известием дозорных о приближении гнолингов.
Картер сжимал в руке пистоль с перламутровой рукояткой — оружие однократного действия, но гораздо более мощное, чем то, что когда-либо создавал мистер Кольт. Пуля, выпущенная из этого пистоля, могла проделать шестидюймовую дырку в гнолинге или человеке, а отдача после выстрела была настолько велика, что держать пистоль следовало двумя руками. Кроме того, Картер был вооружён четырехфутовой пикой с широкими резными гардами, предназначенной для обороны от нападающего гнолинга. Рядом с Картером стоял Глис с горсткой гвардейцев. Спрайдель сидел на стуле. Он раскачивался и что-то негромко напевал.
К ним подошёл солдат в синей робе пожарных с элементами защиты: стальным нагрудником, поножью на одной ноге, в помятом шлеме. Единственным его оружием был тяжёлый жезл.
— Гнолинги идут, — доложил он Глису и указал в сторону коридора, ведущего к залу. В свете фонарей сверкнули глаза, погасли, сверкнули снова, послышались негромкие скрипы, утробное рычание, топот ног гнолингов, а затем появились тени, более тёмные, чем ночные — силуэты зверей.
Глис взглянул на Картера. Тот мрачно кивнул.
— Приготовьтесь стрелять по моей команде, — сказал капитан лейтенанту.
— Для начала я хочу сделать кое-что, чтобы припугнуть их, — проговорил Картер.
Он выпрямился, вызвал в мыслях Семь Слов Власти, дал им взметнуться ввысь словно столпу пламени. Буквы, слагавшие слова, полыхали жаром. И когда нужное Слово предстало перед мысленным взором Картера, прочное и яркое, словно до блеска начищенная медь, он с усилием произнёс его:
—
Зал сотрясся. Изумлённые возгласы людей эхом отозвались воплями зверей из коридора.
Солдат, стоявший рядом с Глисом, предупреждающе вскрикнул в то самое мгновение, когда чуть ниже локтя Картера послышалось негромкое шипение. Картер обернулся как раз вовремя и увидел, как прямо у него на глазах тот пожарный, что принёс весть о приближении гнолингов, преобразился в чудовище- многоножку с волчьей головой, десятью когтями на каждой лапе, страшной, вспененной от злобы пастью. Зверь прыгнул, Картер отступил, чуть не упал, выронил пику, ухватился за поручень балкона и едва не перевалился через него. Чудом он сумел поднять пистоль и выстрелить, хотя, по идее, чудовище должно было обрушиться на него, не дав ему прицелиться.
Сверкнули когти и клыки, но полыхнула ослепительная вспышка, и лейтенант бросился в просвет между Хозяином и гнолингом. Лейтенант вскрикнул, прогремели выстрелы, гнолинг, обмякнув, рухнул на пол. Его кровь залила ковёр, а когти ещё дёргались на груди отважного лейтенанта.
Как только гнолинг окончательно затих, Картер подошёл к лежащему на полу лейтенанту. Он был тяжело ранен. Когти гнолинга проткнули прочнейший перламутровый нагрудник. Несколько гвардейцев пытались остановить кровотечение, но Картер понимал, что это бесполезно: он в ужасе смотрел на стекленеющие глаза смельчака, чья рука ещё сжимала запястье Хозяина.
— Он спас мне жизнь, — еле слышно вымолвил Картер.
— Его звали Руперт, — сказал Глис. — Мой земляк, из Эйлириума. Я знаком с его родителями. Вы ранены? Картер осмотрел себя.
— Нет. Только ушибся.
— Что за слово вы произнесли?
— Это было Слово Надежды, уничтожающее отчаяние и смятение. Против него бессильны обман и иллюзии. Я хотел узнать, не сможет ли оно лишить гнолингов человеческого обличья. Мне и в голову не пришло, что один из них может находиться совсем близко.
— Это Слово спасло вам жизнь, — сказал Глис. — Можно не сомневаться, этот мерзавец намеревался убить вас. Ещё миг и было бы слишком поздно.
— Капитан, звери пошли в атаку! — крикнул Спрайдель.
Глис и Картер бросились к поручню балкона и увидели гнолингов, в огромном количестве спешащих по коридору к Миддл-корту. Глаза чудовищ сверкали жёлтыми, зелёными и алыми отблесками в свете ламп. Звери шли длинными неровными рядами, от их рыка сотрясались стены. Даже там, где стоял Картер, шум казался жутким, но войско Эвенмера не дрогнуло. Люди и тигры выстроились по залу полукругом. Первая шеренга стояла, преклонив колени, вторая — выпрямившись во весь рост. По команде Глиса люди подняли пистоли.
— Огонь! — прокричал Глис.
Если бы гнолинги атаковали организованно, они бы наверняка смели людей и тигров на своём пути, но из коридора они валили в зал, как валили бы звери — завывая, щёлкая зубами, стуча когтями. Сверкнули вспышки выстрелов, звери вскричали от боли. Пули били наугад, но хотя первый ряд гнолингов пал, звери, шедшие за ними, переступили через павших сородичей и продолжили атаку. Людям удалось дать ещё один залп по гнолингам, после чего пришлось пустить в ход пики. Звери натыкались на сверкающие острия и гибли один за другим. Шум битвы — душераздирающий вой, крики, визги и стоны — все смешалось, слилось воедино. Картер прицеливался из пистоля, но выстрелить ему не удавалось — свои люди все время заслоняли поле боя. Он жалел о том, что он не внизу, вместе с товарищами, но долг вынуждал его находиться здесь, на наблюдательном пункте.
На глаза ему попались Даскин и Грегори, дерущиеся плечом к плечу с молодым поджарым тигром, и Картер невольно позавидовал им. За прошлый год во время многочисленных охот на гнолингов молодые люди очень подружились и теперь пребывали в своей стихии. Они дрались слаженно, едино, прикрывали друг друга выстрелами и пиками, и в их действиях была своеобразная красота. Если бы Картер так не боялся за них, зрелище бы его поистине очаровало.
Но вот он заметил гнолинга, намного более крупного, чем остальные, который прорывался сквозь толпу сражавшихся и в конце концов прыгнул на Даскина. У Картера дыхание перехватило, когда зубы чудовища щёлкнули у самого горла брата. В последнее мгновение Грегори успел выставить пику и вонзить её в пасть зверя. Гнолинг задрал голову, оторвал Грегори от пола вместе с пикой и, мотнув головой, подбросил в воздух, но тут на чудище бросились с двух сторон два тигра и вцепились зубами в его спину. Лапы гнолинга подкосились, и он рухнул на пол, подмяв под себя Грегори.
Картер решил, что Грегори погиб, погребённый под телом чудовища, но в следующее мгновение из-под трупа гнолинга показалась дерзкая ярко-рыжая грива. Кузены похлопали друг дружку по плечам и вернулись в бой. Вскоре лорд Андерсон уже не видел ни того, ни другого — поле битвы заволокло густым пороховым дымом. Тут и там рычали тигры, сражаясь с гнолингами. Между светом и тенями Картер различал фигуры самых разнообразных чудовищ: одни из них были приземистые, с тяжёлыми лапами, другие — с длинными острыми когтями и клыками, третьи — длинные и тонкие, как змеи, четвёртые — массивные, под стать быкам. Щёлкали челюсти, блестели раздвоенные языки, белела пена, слышались вопли, собачий лай и ястребиный клёкот. Самые крупные становились лёгкими мишенями для картечи, выпущенной из пистолей, а остальные, будучи рассредоточены, были вынуждены отступить.
— Слово Власти помогло нам! — воскликнул капитан Глис. — Ведь они вошли в коридор в людском обличье, и внезапное преображение стало для них неприятным сюрпризом! Что с того, что они были вооружены винтовками — винтовки бесполезны, если их не держат руки человека.
