как Дентон. — Ян?
— Боюсь, у нас мало времени.
— Вы можете связаться с Картером? Стрейкер больше не станет со мной разговаривать.
— Телефон, Маркус. Если Дэниель говорил по обычному мобильному, то в Форт-Мид могли перехватить звонок и передать информацию по назначению.
— Поэтому мне и нужно поговорить с Картером.
— Разве его не отстранили?
— Пока что нет. Он поймет, что все это значит.
— И вы думаете, он поможет нам в отношениях с Лэнгли?
В первые минуты после звонка Дэниеля Филдинг чувствовал облегчение. Он наконец-то узнал, почему Стефан Марчант путешествовал в Индию инкогнито. Это путешествие давно беспокоило Филдинга, подобные поступки были совершенно несвойственны Марчанту. Он так и не узнал ни одного имени и не разоблачил крота, но, по крайней мере, теперь он знал, что поездка была продиктована личными мотивами. Возможно, в глазах некоторых людей это и могло запятнать репутацию Стефана Марчанта, но для Филдинга подобные сведения служили профессиональной реабилитацией его предшественника. Однако Дентон был прав. Он всегда был прав. Американцы — Спайро и Стрейкер — могли интерпретировать все иначе, как очередное доказательство того, что шеф МИ-6 не был предан своему делу.
— Картер все поймет, — повторил Филдинг. — Теперь ясно, почему Стефан Марчант ездил в Кералу. Ведь больше всего их беспокоил этот визит, не так ли? Он любил приударить за женщинами, но у него была совесть, и он не был предателем. Разве это не доказательство?
— Для американцев это доказывает лишь одно: они были правы, что подозревали Марчанта.
Но Филдингу было уже наплевать, что думают американцы. Стефан Марчант всегда мечтал завербовать такого человека, как Дхар. В последнее время Филдинг стал ловить себя на мысли, что и он теперь разделял эту мечту. Разве не поэтому он позволил Дэниелю отправиться на поиски Дхара? Теперь, когда они узнали, кем Дхар был на самом деле, внедрение своего человека в высшие сферы Аль-Каиды казалось не такой уж непосильной задачей. Он не позволит, чтобы из-за американцев они потеряли такую возможность. Второго шанса может и не представиться. И кто мог завербовать Дхара, как не Дэниель Марчант — его единокровный брат?
— Он так и не смог до конца оправиться после смерти Себби, — сказал Марчант, принявшись за вторую кружку кардамонового чая. Он пожалел о том, что в доме не было более крепких напитков. — Это стало тяжелым ударом для всех нас.
— Он был похож на тебя? — спросил Дхар.
— Себби? Он был серьезнее меня. Немного нервный. Он часто будил меня из-за своих ночных кошмаров. Ему прекрасно давалась математика, и я, бывало, злился на него. В школе он учился гораздо лучше меня.
Дхар улыбнулся.
— Стефан сказал, что однажды ты придешь.
Марчант попытался представить их вдвоем.
— Ты думаешь, он хотел, чтобы ты рассказал мне обо всем?
— Когда я узнал правду, то очень разозлился. Я сердился на него за то, что он так долго скрывал все от меня.
— Моя мать умерла, если бы отец публично заявил об этом. Она была очень ранимой.
— Моя мать тоже. Поэтому она и простила его. Он говорил, что не проходило и дня, когда бы он не думал обо мне, о том, как я живу. Но моя мать сказала ему, что она не позволит ему встретиться со мной и он не должен искать повода меня увидеть. Она говорила, что ничего не расскажет мне. Мой отец до сих пор не знает. Он думал, что деньги присылала семья матери. И постоянно жаловался, как мало ему платят. Стефан согласился выполнить желание моей матери, но сказал, что, когда мне исполнится восемнадцать, он постарается найти меня.
— И почему же он сделал это позже?
— Ты знаешь, как я отметил свое восемнадцатилетие? В тренировочном лагере вместе с моими братьями из Кашмира.
— Он мог уничтожить твою репутацию.
— Скорее я мог запятнать его доброе имя. И все равно он продолжал высылать деньги.
— Как долго?
— До тех пор, пока мне не исполнилось двадцать один год. Я думаю, это был он. Мы не были богатыми. Мои родители работали в посольстве. Отец заполнял счета для неверных, матери платили жалкие крохи за то, что она присматривала за детишками иностранцев, пока их родители где-нибудь пьянствовали. С ними обращались как со свиньями. Но у нас никогда не было недостатка в деньгах. Мать говорила, что это чаевые. Она прятала за комодом целую пачку денег. Там были только банкноты достоинством в пятьсот рупий.
— Твоя мать исповедовала индуизм?
— Как и отец. Я перешел в ислам после того, как бросил школу. Я делал все, чтобы отдалиться от отца, который жил в мире неверных.
— Значит, вы были не особенно близки.
Дхар рассмеялся.
— Когда я узнал, что он не имеет ко мне никакого отношения, у меня словно глаза раскрылись. Я все понял. Наши постоянные ссоры, отсутствие какого-либо понимания, которое должно быть между родными людьми. Тогда я почувствовал такое облегчение.
— Может, он все-таки знал?
— Нет, он всегда хотел, чтобы я стал таким же, как он. К моему стыду, больше всего он любил работу в американском посольстве. Ему нравилось все американское, даже ковбойская шляпа и сапоги, которые он надевал на костюмированную вечеринку в посольстве. Я этого не понимал. Я видел, как они обращаются с отцом, как смеются у него за спиной. Я видел все это и понимал, как сильно он заблуждается. Он отправил меня в американскую школу в Дели, и это были самые худшие годы в моей жизни.
Дхар встал и повесил себе за плечи рюкзак.
— Мне нужно идти. Ты поживешь здесь несколько дней, затем тебя отвезут назад, на пляж Ом.
— Мы еще увидимся?
— Не пытайся сам связаться со мной. Ради твоей же безопасности. Помни, что кроме меня у тебя здесь нет братьев.
— Значит, ты не знаешь имени предателя?
— Нет. — Он сделал паузу. — Но я спрошу кое-кого.
— Куда ты идешь?
Дхар обернулся около дверей и улыбнулся.
— По семейным делам. Да хранит тебя Аллах.
Глава 45
— Иногда дети совершают необъяснимые поступки, — пожаловался Картер. — Мой младший сын играет в какой-то ужасной рок-группе.
Картер расположился на заднем сиденье черного мини-вэна. Филдинг и Дентон сидели напротив него за маленьким складным столиком. Они направлялись на запад, слева от них, в Хитроу, заходили на посадку самолеты. Картер никогда еще не видел Викария таким притихшим.
— Кроме того, Марчант начал переводить деньги его семье задолго до того, как Дхар стал воином джихада.
— Стрейкер этому не поверит, не так ли? — сказал Дентон.
— Нет. Поэтому мы и должны полететь в Дели. Я не собираюсь тихо отсиживаться здесь, когда жизнь
