ежедневника и перелистала страницы. Пятнадцатого августа ей надо быть в Сан-Антонио на примерке костюмов. Это невозможно. А что, если Джек приедет?
Она позвонила в Техас Джоэлле и спросила, нельзя ли ей приехать на примерку двенадцатого. Портниха минуту помолчала, а потом протянула:
— Хорошо… думаю, я подготовлю их к этому времени.
Эми стало неловко. Джоэлле придется каждый день засиживаться допоздна, чтобы костюмы Эми были готовы на три дня раньше срока. Но пятнадцатого ей надо быть в городе — может приехать Джек.
Она вернулась из Техаса утром тринадцатого. Тринадцатого он не приехал. Конечно, он не смог бы, даже если бы покрыл весь путь за один дань. Не объявился он и четырнадцатого. И пятнадцатого.
Она спросила у служащего, который занимался льдом на катке, сколько нужно времени, чтобы на машине доехать из Миннеаполиса до Денвера.
— Это около девятисот миль, — прикинул он. — И маршрут неплохой, с тридцать пятой — на семьдесят шестую, а потом на восьмидесятую, все это федеральные автострады, и города по пути не попадаются. Так что, думаю, часов шестнадцать-семнадцать чистого времени, не считая остановок.
Чтобы добраться от озера до Миннеаполиса, надо еще четыре часа. Джек уже должен быть здесь.
Семнадцатого августа она позвонила Холли и прямо спросила:
— Где Джек?
— В Кентукки. Он звонил мне пару дней назад.
— В Кентукки? — Почему он позвонил тебе? Почему не мне ? — А что он там делает?
— Он там живет, — ответила Холли. — Хотя на самом деле я не знаю, что он там делает. Он продал свой бизнес в начале лета и на два года подписал условие о неконкуренции, которое здорово ограничивает его возможности в Кентукки, Теннесси и Виргинии.
Денвер находится не в Кентукки, не в Теннесси и не в Виргинии. Джек мог бы чем угодно заниматься в Колорадо. Почему он не приехал?
— Он собирается учиться водить вертолет? — спросила Эми. — Как-то об этом шла речь.
— Откуда я знаю? — ответила Холли.
Эми задвинула телефонную антенну. Джек не приедет.
Девятнадцатого августа она попросила Гретхен отправить копию музыкальной аранжировки в Айову ночной почтой. Двадцатого ей пришлось сократить утреннюю тренировку, чтобы поехать на собрание совета директоров благотворительной организации. Но днем она вернулась на каток. Эми пробовала разные боковые движения в одном из фрагментов, а это означало, что надо менять и многое другое. Ей нравилось, как получается это движение, но во всем остальном она не была уверена. Ничего не оставалось, как снова и снова повторять этот отрывок, внося незначительные поправки, работая над тем, чтобы получить нужное ощущение. Она часто делала перерывы и выполняла целиком одну из других своих программ, просто для того, чтобы отдохнуть.
На середине одной из этих программ Эми почувствовала, что не одна на катке. Она остановилась. Горел верхний свет, и ей пришлось прикрыть рукой глаза, чтобы разглядеть трибуны. В третьем ряду сидел человек.
Это был Джек.
Она не поверила своим глазам.
— Джек! — воскликнула она и, глубоко вонзив в лед носок конька, устремилась к нему. Он встал и начал спускаться вниз.
— Ты здесь! Я думала, ты в Кентукки. Я была уверена, что ты не приедешь.
Их разделял доходивший до пояса бортик, но она протянула к нему руки, и он взял их в свои ладони, теплые и сильные.
Выглядел он потрясающе. Даже несмотря на то что был в синем, что рукава его рубашки помялись оттого, что были закатаны, что на джинсах остались глубокие складки от долгого сидения за рулем, что он два дня не брился, он выглядел просто великолепно.
— Давай пойдем куда-нибудь, где можно посидеть. Моя квартира как раз напротив. Мне придется выйти через раздевалку, потому что там все мои вещи, поэтому нам лучше встретиться на улице, я только все быстренько заберу. А душ я приму дома. Ты сможешь выйти?
Эми болтала без умолку. Она не говорила, а именно болтала. Она столько не наговаривала и за неделю. Как хорошо увидеть его!
В раздевалке она стащила коньки, сунула ноги в уличные туфли и натянула большую хлопчатобумажную спортивную фуфайку прямо поверх платья фигуристки. Она чуть не задохнулась, когда выскочила в вестибюль.
Она не остыла, не сделала растяжки. Глупо, так можно и травму заработать.
Ну и ладно. Ну и что, если у нее будет одна травма? Какая разница? Главное — Джек здесь!
Он ждал ее, прислонившись к стене рядом со стойкой службы безопасности и переговариваясь с охранником. При виде ее он выпрямился и протянул руку за ее спортивной сумкой.
— Холли сказала, что ты сначала поехал в Кентукки. Не разумнее ли было с географической точки зрения сначала приехать сюда? — спросила она.
— Возможно.
Она недоумевала, почему он здесь. Может, это и не важно. Так чудесно видеть его! Пока они ждали лифт, она взяла его за руку.
Не снимая своей сумки с его плеча, она достала из бокового кармашка ключи и открыла дверь квартиры. Джек вошел следом.
— Мне надо принять душ, — сказала она. — Я быстро. Но сначала я приготовлю что-нибудь для тебя. Поесть? Пиза? У меня, правда, ничего нет, но я могу позвонить в кафе, и они принесут. — Она не могла остановиться. Она была так счастлива видеть его!
— Я принесу все сам, — ответил Джек. — Лучше я сам все сделаю, чем буду ждать, пока доставят. Ты что-нибудь хочешь?
Эми покачала головой, тут зазвонил телефон.
— Эми? Милая, это мы.
Звонили ее отец и Гвен. Странно, они никогда не ездили в город по вечерам.
Но это же двадцатое августа, день, когда они возвращаются в Айову! У Эми все вылетело из головы.
— Вы дома? Вы, должно быть, только что вошли.
В другом конце комнаты Джек замотал головой и скрестил перед лицом руки — его здесь нет.
Эми внезапно опомнилась. Джек не сказал им, что едет в Денвер.
— Мы уехали с озера сегодня утром, — говорила Гвен. — И потратили на весь путь чуть больше десяти часов. Путешествие было легким.
— Джек убрал мостки и закрыл два других дома, — вмешался Хэл. — Поэтому нам было так просто уезжать.
— Это хорошо. — Эми не знала, что еще сказать.
— Гвен рассказала тебе о световых люках? — продолжал он. — Тебе они наверняка понравятся.
— Она тоже так считает. — Какой ужас! Она не может сказать им, что он здесь, — Твои записи были уже здесь, когда мы приехали, — продолжил ее отец. — Я сгораю от нетерпения. Постараюсь прослушать их завтра.
Он не постарается прослушать их завтра, он это сделает. По тому, что она отправила посылку ночной почтой, точно рассчитав время их приезда, он догадался, что она все еще работает над аранжировкой и ей нужен быстрый ответ.
Какая же она эгоистка! Взяла и послала кассеты, требуя его немедленного внимания, когда завтра ему надо будет заниматься миллионом всяких дел, распаковать все вещи, просмотреть тонны скопившейся в кабинете почты…
Не об этом ли говорила Феба?
— Как продвигается твое катание? — спросила Гвеи.
— Отлично, — ответила Эми. Она отвечала слишком отрывисто. Но как она могла говорить о том, что делает, о новых элементах своей программы, когда рядом стоял Джек, притворяясь, что его нет?
