Одиссей побывал в Стране Мертвых, где совещался с духами, говорили одни. Нет, он всего-навсего переночевал в какой-то старой мрачной пещере, полной летучих мышей, возражали другие. Он велел матросам запечатать уши воском, рассказывал кто-то, и так сумел проплыть мимо Сирен — полуптиц- полуженщин, что заманивали мореходов к себе на остров и пожирали; сам же Одиссей приказал привязать себя к мачте, чтобы услышать их неотразимое пение, но не поддаться соблазну прыгнуть за борт. Нет, утверждали другие, он всего лишь посетил публичный дом на Сицилии: тамошние куртизанки славятся своими музыкальными талантами и причудливыми нарядами из перьев.
Я не знала, чему верить. Иногда мне казалось, что рассказчик просто сочиняет байки, чтобы меня напугать и увидеть, как мои глаза наполнятся слезами. Кое-кто находит особое удовольствие в том, чтобы мучить беззащитных.
Впрочем, любые сплетни был и лучше, чем ничего, — так что я жадно выслушивала всех, кто являлся с новостями. Но еще через несколько лет прекратились и сплетни: Одиссей словно бесследно исчез с лица земли.
XIII. Партия хора
Лукавый капитан[2]
Матросская песня, исполняется двенадцатью служанками в матросских костюмчиках
И вот лукавый Одиссей домой из дальних стран Пустился в путь, добычей горд, удачей сыт и пьян: Самой Афины как-никак любимый мальчуган — За плутовство, за воровство, за все свои уловки. Сперва пришел он к берегам, где лотосы цвели, И нам казалось — не найти прекраснее земли, Но капитан велел опять взойти на корабли, А кто упрямился, того втащили на веревке. Достался кое-кто из нас циклопу на обед, И был в отместку ослеплен ужасный людоед. «Никем» назвался наш герой, но во хмелю побед Не утерпел: «Я — Одиссей! Я в мире самый ловкий!» И ополчился на него свирепый бог морей И вспять погнал его суда десницею своей. Ну что ж ты ветры не сдержал, речистый Одиссей? А говорят — не видел свет искусней морехода! Так будь здоров, наш капитан! Тебе не занемочь Ни в штиль, ни в шторм, ни в тихий день, ни в грозовую ночь, Ни на груди морских наяд, куда б и мы не прочь Прилечь, как ты, наш удалец, отважный и свободный! И только ветер поутих — уж новая беда: Для лестригонов-дикарей что гости — то еда, И многих спутников своих оставил навсегда В гостях на этом берегу наш воин благородный. Нам остров чудный хлевом стал по прихоти Борея, Там превратила нас в свиней волшебница Цирцея. Но хитроумный Одиссей стократ ее мудрее: Он пил, он мял ее постель и ел ее еду. Так будь здоров, наш Одиссей, наш мудрый капитан! Куда бы ни занес тебя безбрежный океан, Не дом родной тебя манит, а бури и туман. 
