руку, она потерла нос, чтобы убедиться, что он еще на месте. О-о-о… Она чувствовала себя ужасно и готова была поклясться, что Буррито тоже дрожит.
— Я тебе не верю. Вид у тебя неважный.
— Большое спасибо. — Пенелопа усмехнулась, чихнула и отвела от лица мокрые волосы.
Он бросил взгляд на все увеличивающиеся лужи и покачал головой, видя, что они уже превратились в реки и текут в низину.
— Здесь оставаться нельзя, это небезопасно. Я не хочу, чтобы нас тут захватило наводнение, да и тебе необходимо обсохнуть. Но ехать в лагерь через низину… — Он задумался.
— Прости меня, — тихо сказала Пенелопа. — Я не должна была уезжать одна так далеко.
— Не говори глупости. Это я должен извиняться. В следующий раз ни за что не позволю тебе ехать без дождевика.
— Да, в следующий раз. Если этот следующий раз будет. — Она засмеялась, но от холода тут же начала икать. — Я просто умру без горячей ванны.
— Плохо, что дом так далеко… Постой-ка… — Бру потер подбородок и вперил взгляд в горизонт. — Поехали.
— Куда? — удивилась Пенелопа.
— В нескольких милях отсюда есть домик. Работники часто там останавливаются, он стоит на возвышенности. Если поторопимся, то будем там через полчаса.
— Через полчаса?
— Все же лучше, чем сидеть здесь и ждать у моря погоды.
— А что, дело плохо?
Прежде чем ответить, он бросил на нее быстрый взгляд.
— Хорошего мало.
Чтобы преодолеть глубокие лужи и наконец добраться до домика, им понадобилось около часа. На полпути туда Буррито испугался сильного удара грома, и Пенелопа, уже не доверяя ему, пересела к Бру — на Молнию. Оставшуюся половину пути они проехали вместе, а Буррито налегке следовал за ними.
Ехать с Бру было намного приятней по целому ряду причин. Молния шла ровнее, и Бру очень умело переезжал через образовавшиеся озерца, к тому же тепло его тела согревало ее.
Но на самом деле она просто не могла пробыть без Бру ни секунды. Это открытие обрушилось на нее только сегодня днем, когда она в одиночку поехала искать место посуше. Какой кошмар! Она всегда считала себя вполне счастливым человеком, благополучным, довольным жизнью. Но теперь одна мысль о возвращении к этой счастливой, благополучной, устроенной жизни приводила ее в ужас.
Как она сможет жить без Бру?
Придется научиться, подумала она. Когда уроки будут окончены, она должна будет вернуться в свой офис, к работе с девяти до пяти. Перспектива совсем ее не радовала. Неудивительно, что Бру так любит эти места. Здесь можно жить полной жизнью — то есть жизнью, полной… любви.
Пенелопа нахмурилась. Похоже, что все кажется ей таким из-за этого мужчины, в чьих объятиях она уютно устроилась. Если бы не он, разве сочла бы она эти места столь захватывающими? Окинув взглядом бескрайнюю равнину, превращавшуюся теперь в море, Пенелопа подумала, что они кажутся ей романтичными потому, что такими их видит Бру.
Прильнув к его груди, она приложилась к ней ухом и, слушая ровное биение его сердца, отчаянно желала, чтобы ей тоже нашелся там уголок. Но, кажется, его сердце полностью занято работой на этом ранчо. Там нет места ни для «Брубейкер интернэшнл», ни для нее, консультанта по имиджу, которая до сих пор сама не научилась жить.
Пенелопа тяжело вздохнула. Какая ирония судьбы, что она влюбилась в человека, который так далек от делового мира. Что ж, ей придется побороть это чувство. Мужчина, который ее полюбит, должен будет принять ее такой, какая она есть. Он должен будет разделять ее деловые интересы. Он должен будет смириться с ее упрямством. И полюбить ее маленькую семью. Конечно, она просит очень многого. Скорее всего, Бру, ковбой до мозга костей, на это не способен.
Она снова тяжело вздохнула и крепче вцепилась в руку, обнимавшую ее за талию.
— Как ты себя чувствуешь? — промурлыкал он над самым ее ухом.
— Нормально. — Она повернула голову, чтобы быть поближе к его губам. — Я наконец начала согреваться… Спасибо.
— Мы почти приехали. — Бру еще крепче прижал ее к себе. — После следующего подъема домик уже будет виден.
Какая жалость, печально подумала она. Она бы с удовольствием провела так всю жизнь. Если бы не было дождя, конечно.
— Знаешь, — небрежно заговорила она, — я отлично провела эту неделю.
Бру откинул голову назад и рассмеялся.
Отодвинувшись от него, Пенелопа обернулась.
— Что в этом смешного?
— Ничего, — покачав головой, он притянул ее обратно к себе. — У меня есть секрет.
— Да-а?
— Я тоже замечательно провел эту неделю. Лучше, чем когда-либо.
Ее тело снова пронзила дрожь — но на сей раз от удовольствия. «Лучше, чем когда-либо». Почему? Ясно, что не благодаря урокам имиджа. И не змее. И не ливню. И не холодным ночам на земле. Но это уже неважно. Его слова о том, что ему хорошо, потому что она с ним, все остальное сделали неважным.
— Но в следующий раз, — добавил он, — возьми с собой более подходящую одежду.
В следующий раз? Она вся затрепетала. Неужели будет следующий раз? Неужели? Почему? Когда? Она собрала всю свою волю и спросила, скоро ли будет виден домик.
— Вон он, — прошептал Бру, указывая на восхитительный дом, который вполне мог бы служить жильем для людей среднего класса.
— Домик? — Пенелопа нахмурилась. Если это для него домик, то как бы он назвал ее квартирку? — Там уже горит свет. Ты что, позвонил в сервисную службу и приказал все приготовить? — засмеялась она, радуясь возможности наконец-то укрыться от дождя и, может быть, найти что-нибудь — только не бобы — на обед.
— Нет, — Бру был в замешательстве. — Это странно.
— Что тут странного?
— Похоже, там уже кто-то есть.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Как ты думаешь, кто там?
Бру нахмурился и, резко натянув поводья, остановил лошадь.
— Один из наших работников. Ты его видела. Парень со шрамом на щеке.
— Джим?
Бру кивнул.
— От него одна только морока. Он вроде бы должен лежать с поврежденной ногой. Что он тут забыл, непонятно.
— А как ты догадался, что это он? — Пенелопа недоуменно смотрела на домик.
— Потому что там его машина — стоит рядом с фургоном для перевозки скота. Ее видно из-за домика.
Бру недовольно покачал головой. Он же велел этим болванам оставаться на конюшнях и взять на себя все дела, пока их не будет. Черт знает что! Неужели они не в состоянии выполнить самое простое задание? О чем они думали, притащив сюда фургон, полный скота, да еще в такую погоду? Кто разрешил им покупать больше скота, чем надо? Или это какая-то новая затея Большого Дедди?
