сильного впечатления. Было в ней нечто такое, что резко отличало ее от молодых женщин его круга.
Одежда была в данном случае ни при чем — выданное ей платье для работы на кухне элегантностью не превосходило мешок для картошки. Да и скромная прическа вовсе не говорила о том, что девушка не умеет красиво укладывать волосы. Однако впечатление Элла производила самое благоприятное. Большое терпение, спокойный характер, чувство юмора — с такой девушкой удивительно приятно находиться рядом.
Судя по ее манере держаться, решил он, человек она гордый, но не заносчивый, мягкий, но не лишенный внутренней силы, ласковый и при этом решительный.
Мак провел рукой по лицу. Боже правый, он впадает в сентиментальность. Ну откуда он может это знать после нескольких минут, проведенных в ее обществе!
Знать, разумеется, он не может.
Но догадывается. Что-то подсказывает ему: она именно такая. Он продолжал внимательно смотреть на Эллу, и сердце его сжималось от чувства, которому он не мог подобрать название. В горле у Мака снова пересохло, ему пришлось откашляться.
— Да что с тобой, мальчик, уж не захворал ли ненароком? — встревожилась Берта, беря из его рук пустой стакан и ставя в раковину. Для нее Мак явно оставался все тем же малюткой, который много лет тому назад в разгар жаркого лета сбрасывал с себя пеленки и тянулся ручонками к лимонадной бутылке с яркой этикеткой. Она несколько раз похлопала его между лопатками, помогая обрести дар речи.
— Если не будешь так сильно бить меня, я скорее приду в себя, — отшутился Мак и потрепал Бертину румяную щеку.
— Делать мне больше нечего, как только бить тебя, — добродушно отозвалась Берта. — Надо присмотреть за угощением, у папочки твоего вечером, сам знаешь, гости. А каким ветром тебя занесло на кухню?
— Задержался сегодня на работе и пропустил ленч, — объяснил Мак, робко поглядывая в сторону Эллы. — А сидеть вечером с папиными гостями в столовой нет ни малейшего желания.
— Элла! — распорядилась Берта. — Дай этому парню чего-нибудь пожевать, да и сама пообедай. После поможешь мне с угощением для вечеринки.
Отдав распоряжения, Берта, покачивая пышным бюстом, пересекла кухню и открыла дверцу духовки плиты, затем заглянула в ее необъятное чрево и потыкала вилкой в кусок отменной свинины, приготовляемой для званого ужина.
— Вам совсем не обязательно беспокоиться обо мне, — тихо пробормотал Мак, чтобы Берта его не услышала. Приходя в конце каждой недели, Берта считала кухню своим безраздельным владением, где, наподобие строевого сержанта, могла отдавать любые приказания, не встречая ни малейшего сопротивления.
— Да я ничего не имею против, — запротестовала Элла. — Это входит в мои обязанности.
И она взглянула на него с таким безмятежным спокойствием, что в горле у Мака снова встал комок. Да что же это такое, в конце концов, с ним происходит? — поразился Мак прямо-таки магическому воздействию, которое оказывала на него Элла. Испытывает ли она то же, что и он? — подумал он, заметив неподдельный интерес в ее взгляде. По-видимому, нет, иначе вряд ли бы ей удалось сохранять столь собранный вид. Их взгляды встретились, и Мак замер.
Скорее всего, она просто считает его глупцом.
— Значит, сегодня ваш первый день у нас, — сумел он в конце концов выдохнуть и тут же обругал себя — ничего, мол, умнее не придумал, сказал то, что и без того ясно.
— Да. — Элла откинула со лба белокурый локон. — Мой первый день.
Мак постарался запомнить, какое сегодня число, чтобы сохранить его в памяти: ведь не каждый же день влюбляешься с первого взгляда в прелестную девушку. А то, что он влюбился, было для него так же бесспорно, как то, что его зовут Мак. Скажи ему кто-нибудь раньше, что любовь с первого взгляда существует не только в книгах, он бы высмеял этого романтика. А сейчас Мак и сам был готов в это поверить, стоило ему увидеть Эллу.
Придвинув к себе высокий стул, Мак сел и всмотрелся в хорошенькое личико Эллы. Ему хотелось узнать как можно больше об этой розовощекой куколке с лукавинкой в глазах.
— Что вам приготовить? — спросила Элла, облокачиваясь на стойку и глядя на Мака.
— Да что угодно, — ответил он.
— Все будет лучше, чем собачья еда, пусть и наивысшего качества! — Веселая улыбка осветила ее лицо, а Мак в знак согласия закатил глаза. — Сандвич и тарелка супа, что скажете на это? Устроит?
— Более чем. — Мак отвел глаза в сторону. — Сандвич — это замечательно. Да и суп как раз то, что надо.
— Томатный пойдет?
— Еще как! — Он исподволь любовался Эллой. Ее милое лицо имело форму сердечка.
— А что вы скажете о сандвиче с сыром, поджаренном в гриле?
— Мечта, да и только! — выдохнул он, переводя глаза на мягкие губы девушки.
Элла кивнула и принялась обшаривать кухонные шкафы в поисках всего необходимого.
— И для кого же Большой Дедди устраивает сегодня прием? — поинтересовался Мак, стараясь говорить как можно более непринужденно.
— Судя по тому, что я слышала, для бывших соседей и старых друзей вашего семейства, приезжающих из Оклахомы. — Она нахмурилась, напрягая память. — По-моему, упоминалась фамилия Фергюсон.
— Фергюсоны? — Мак помрачнел.
— Да, именно так. Ваш отец устраивает Фергюсонам встречу с некоторыми из старых приятелей. — Элла помолчала, нарезая хлеб. — А что? Вы с ними не ладите?
— Нет, нет, что вы, не в этом дело. — Не станет же он объяснять Элле, что если Большому Дедди удавалось заполучить Мака на подобное сборище, то ему приходилось часами вести светскую болтовню с малознакомыми людьми до тех пор, пока у него не начинала раскалываться голова.
Поглаживая пальцами подбородок, Мак наблюдал за действиями Эллы. Она открыла банку консервов, вылила ее содержимое в стеклянную миску для микроволновой печи и добавила туда воды. Он прочистил горло и, желая направить разговор в иное русло, спросил:
— А вы, Элла, откуда?
— Вас интересует, где я родилась? — Улыбаясь ему, она поставила миску с супом в печку.
— И это тоже. — Он склонил голову, всем своим видом показывая, что с интересом ждет ответа.
Эллой овладела нерешительность. Она на этом месте первый день. Разумно ли с ее стороны рассказывать новому хозяину довольно неприглядную историю своей жизни? Правда, настоящий работодатель не Мак, а его отец, но тем не менее кто знает, чем может обернуться ее откровенность. А ей так нужна эта работа! Хотя, с сожалением подумала она, ее репутацию могла подпортить уже та необычайная веселость, с которой она отнеслась к Маку, когда он принялся уплетать собачью еду. И тем не менее при воспоминании о том, как он это делал, Элла невольно улыбнулась.
Этот мужчина чертовски хорош собой, это верно, но ей бы не хотелось становиться жертвой его чар. Ведь это может свести на нет все ее планы дальнейшей жизни.
Мак Брубейкер и в самом деле походил на принца из волшебной сказки. Густые русые волосы отливали золотом. Безукоризненные зубы были точно жемчуг. Бархатные карие глаза, игривые ямочки на щеках и при этом длинные стройные ноги, узкие бедра и широкие плечи…
А как он на нее глядит! Да одного этого взгляда достаточно, чтобы внутри вспыхнул пожар!
Элла тряхнула головой.
— Родилась я в Англии, — решилась она наконец.
— А говорите без английского акцента.
— Я провела там всего несколько месяцев, — рассмеялась Элла. — А вы откуда?
— А мы здешние, — улыбнулся Мак. — И где же вы очутились после Англии?
Глядя в глубокие карие глаза Мака Брубейкера, Элла поняла, что ему удастся вытянуть значительно больше сведений о ее прошлом, чем она обычно была склонна рассказывать. Особенно малознакомому человеку. А всему виной его глаза. Бархатные глаза цвета шоколада под густыми бровями и пушистыми
