случайно найти тайное место. Было бы трагедией обнаружить, что меня опередили и мое путешествие было напрасным.
Меня охватило отчаяние, когда я зажег факелы и прошел между семигранными колоннами Капеллы. На том самом месте, где я рассчитывал найти сердаб, в стене виднелась открытая выемка. Тайник был пуст!
Но Капелла не была пустой: перед выемкой в стене на полу лежало высохшее тело человека в арабской одежде. Судя по всему, он был убит. Я осмотрел все стены, чтобы проверить правильность предположения Трелони, и обнаружил, что при данном расположении звезды Большого ковша указывают на точку с левой стороны, на юг от сердаба, где изображена одна золотая звезда.
Я нажал на нее, и камень, служивший дверью в тайник и сейчас находившийся внутри, прислоненный к стене, слегка подался. При дальнейшем изучении противоположной стенки тайника я обнаружил еще одну такую точку, на которую указывали другие изображения созвездия, но в этом месте было изображено целых семь звезд, каждая из которых была покрыта золотом. Я по очереди надавил на каждую из них, но ничего не произошло. И тут меня осенило: если открывающая пружина находилась по левую руку, то эти звезды располагались так, что их одновременно могли нажать семь пальцев правой руки. Задействовав обе руки, я смог нажать на все звезды одновременно.
С громким щелчком рядом с входом в сердаб появилась металлическая фигура, а каменная дверь медленно повернулась и с грохотом встала на свое место. Зрелище появившейся из темноты фигуры на миг лишило меня мужества. Она напомнила мне грозного стража, которого, по словам арабского историка Ибн Абд аль-Хокина, царь Саурид Ибн Салук, строитель пирамид, оставил в западной пирамиде, чтобы тот охранял сокрытые там сокровища: «Высокая мраморная фигура с копьем в руке. Его голова обвита змеем. Любого, кто приблизится, змей сначала укусит, потом обовьет его шею и задушит. Затем он вернется на место».
Я понимал, что эта фигура была сделана не шутки ради. Спастись от нее будет совсем не просто. Тело мертвого араба было тому хорошим подтверждением. Поэтому я еще раз осмотрел стены и обнаружил в некоторых местах следы от ударов, будто нанесенных тяжелым молотком. Очевидно, здесь произошло следующее: опытный грабитель подозревал, что где-то должен находиться тайный сердаб, и попытался разыскать его. Он случайно попал по пружине и освободил грозного Хранителя (как его называл арабский писатель). Исход очевиден. Я нашел кусок дерева и, стоя на безопасном расстоянии, надавил им на звезду.
В ту же секунду камень отъехал в сторону. Скрытая внутри фигура выдвинулась вперед и нанесла удар копьем. Затем она подалась назад и растворилась в темноте. Я посчитал, что теперь можно не бояться нажать на семь звезд, что и сделал. И снова камень отъехал, а Хранитель скрылся в своем убежище.
Я несколько раз повторил свои действия, результат всегда оставался тем же. Было бы чрезвычайно любопытно изучить механизм такой удивительно подвижной фигуры, но без специальных инструментов, которые не так-то легко достать, это не представлялось возможным. Разве что пришлось бы пробиваться через каменную стену. Надеюсь, что когда-нибудь я вернусь туда с необходимым оборудованием и попытаюсь это сделать.
Возможно, вам неизвестно, что вход в сердаб почти всегда очень узок, иногда даже рука с трудом проходит внутрь. Об этом сердабе я узнал следующее: во-первых, лампы, если внутри действительно находились именно лампы, не могли быть большого размера, и, во-вторых, что они каким-то образом связаны с Хатор, чей символ (сокол в квадрате, правый верхний угол которого образует второй, меньший квадрат) был вырезан на стене внутри и выкрашен в ярко-красный цвет, как и стела. Хатор — это богиня, которая в древнеегипетской мифологии занимает то же место, что и Венера в древнегреческой[11], то есть является божеством красоты и любви. Но в египетской мифологии каждое божество имеет множество форм, и Хатор некоторым образом связана с идеей воскресения из мертвых. Существовало семь форм или вариантов образа богини — почему бы это не могло быть связано с семью лампами? В том, что такие лампы действительно существуют, я был уверен. Первый грабитель могил встретил здесь свою смерть, второй нашел содержимое сердаба. Первая попытка была совершена несколько лет назад, об этом свидетельствовало состояние тела погибшего. Но когда была совершена вторая, об этом я не имел ни малейшего представления. Может быть, это произошло довольно давно, а может, совсем недавно. Если кто-то в гробнице побывал, то скорее всего лампы были украдены. Что ж! Тем труднее будут мои поиски, ибо лампы во что бы то ни стало необходимо найти!
Эти события происходили почти три года назад, и все это время я, подобно герою «Тысячи и одной ночи», охотился за старыми лампами, но не выменивал, а покупал новые за наличные. Я никому не осмелился признаться, что это за лампы или какую конечную цель я преследовал, так как это могло помешать осуществлению моих планов. В самом начале поисков я сам слабо представлял, что же должен найти, но со временем суть вещей стала проясняться, хотя я уже подумывал, не захожу ли я слишком далеко в поисках того, что в конечном итоге, может оказаться, совсем не имеет отношения к делу.
Мною начинало овладевать разочарование, моя погоня за призраками слишком затянулась, но я продолжал поиски. Наконец, менее двух месяцев назад один старый торговец в Моссуле показал мне древнюю лампу, похожую на то, что я искал. Я почти год шел по ее следу, но меня постоянно преследовали неудачи. Меня поддерживала лишь надежда на то, что я иду в правильном направлении.
Сам не понимаю, как мне удалось сдержать себя, когда я осознал, что наконец близок к успеху. Однако я был хорошо знаком с тонкостями торговли по-восточному, так что торговец, в котором перемешалась кровь евреев, арабов и португальцев, встретил достойного соперника. Прежде чем что-то купить, я потребовал показать мне весь товар, и среди разного барахла он одну за другой выставил семь разных ламп. Каждая из них имела особую отметку и форму символа богини Хатор. Наверное, я лишил своего темнокожего друга его обычной невозмутимости, поскольку, скрывая, что меня интересует на самом деле, я скупил у него почти весь магазин. В конце он почти рыдал: говорил, что я пустил его по миру, потому что ему теперь нечем торговать. Он бы стал рвать на себе волосы, если бы узнал, какую цену я готов был заплатить за некоторые из его товаров, как раз те, которые он, возможно, ценил меньше всего.
Большую часть этих товаров я продал по сходной цене по пути домой. Я не решился просто отдать их или даже сделать вид, что потерял их, ибо это могло вызвать подозрения. Мой груз теперь имел слишком большую ценность, чтобы рисковать. Я двигался с максимально возможной в тех краях скоростью и в Лондон вернулся, имея при себе только лампы, некоторые ценные вещицы и всякую мелочь, которую собрал за время своих путешествий.
Теперь, мистер Росс, вы знаете все, что знаю я. И я оставляю на ваше усмотрение, что из этого стоит рассказывать мисс Трелони.
Как только он это произнес, за нашими спинами раздался чистый молодой голос:
— Вы говорите мисс Трелони? Она здесь!
От неожиданности мы одновременно повернулись, потом молча переглянулись. В дверях стояла мисс Трелони. Мы не знали, сколько она здесь пробыла и что успела услышать.
Поначалу слова, которых не ожидаешь, повергают в смятение того, кто их услышал, но когда шок проходит, а мысли слушателя возвращаются на свои места, он вновь обретает возможность здраво судить о том, как эти слова были сказаны и что говорящий хотел сказать. Так же произошло и с нами. Придя в себя, я уже не сомневался в искренности Маргарет, когда она задала следующий вопрос:
— О чем это вы, мужчины, так долго разговаривали, мистер Росс? Наверное, мистер Корбек описывал вам свои приключения в поисках ламп. Надеюсь, когда-нибудь вы и мне расскажете о них, мистер Корбек, но не раньше, чем моему бедному отцу станет лучше. Я уверена, он и сам захочет про все это мне рассказать или же захочет присутствовать, когда будет рассказывать кто-нибудь другой. — Она внимательно
